С е р г е й. А чего же пришли? Посмотреть, как проигрываю?
А л е к с е й. Проигрывать тоже надо уметь. А ты вон все бросил, два дня на заводе не показываешься, ребята волнуются.
С е р г е й. Пусть не переживают. Я бегунок взял. Считайте, ушел по собственному желанию.
А л е к с е й. Насильно тебя, конечно, никто держать не будет. Уходишь — значит, мы виноваты. Но понимаешь!.. Есть свободный выбор. По призванию, по мечте, по ожесточенности, что ли… Это одно. А выбирать, где лучше, где хуже, это меня устраивает, это не устраивает… Довольно невзрачная позиция.
С е р г е й. Какая есть. Да что вам-то? Одним ученичком меньше, одним больше… Невелика потеря!
А л е к с е й. Первым сразу хочешь быть? Так не бывает.
С е р г е й. Вам-то какая печаль? В мастера выбились. Сначала участок, потом цех, и пошел, и пошел! А мы, значит, так… как трамплин… Оттолкнулись и прыгнули! Вы и с матерью моей так хотите?
А л е к с е й. Замолчи!
С е р г е й. Ударите? Попробуйте только!.. Вы что думаете, мать до вас в гордом одиночестве прозябала? Да у нее таких, как вы…
В тишине вдруг слышится прерывистый гул теряющего высоту самолета и взрыв. Медленно оседает на землю Алексей. Сергей подхватывает его, кричит: «Мама! Кирилл Афанасьевич!»
Медленно гаснет свет.
Когда освещается сцена, в вестибюле больницы в напряженном ожидании сидят В и к т о р Л а в р и к о в, К е ш а, А н а т о л и й и С е р г е й. Открывается дверь приемного покоя. Медленно выходит Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а.
С е р г е й. Что?!.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Все. (Протягивает ладонь.) Вот…
К е ш а (после паузы). Это что?
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Кусочек дюраля. Маленький такой осколочек…
А н а т о л и й. Алексей Александрович?..
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Спит еще. После наркоза… (Неожиданно опускается на диван.)
С е р г е й. Мама!
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Голова что-то… Переволновалась.
С е р г е й. Ты?
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Что же я, не человек? Дай сигарету.
К е ш а. Вот! Возьмите всю пачку!
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Не жалко?
К е ш а. Да я их так таскаю… для представительства.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а (смеется). Ох, Кеша, Кеша…
К е ш а. Ладно. Пойду. (Берет футляр с гитарой.) У меня батя без присмотра. (Помолчав.) Вы скажите Алексею Александровичу, что он в военкомат сегодня идет.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. В военкомат? Зачем?
К е ш а. Алексей Александрович знает. (Ушел.)
В и к т о р. Мне тоже пора. Техосмотр пропущу. До свидания, Екатерина Васильевна. Спасибо.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. За что?
В и к т о р. За человека. (Низко склонившись, целует ей руку. Быстро уходит.)
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а (растерянно). Какой он у вас… не нынешний…
А н а т о л и й. Виктор-то? Самый современный. (Помялся.) Вы извините.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Уходить надо?
А н а т о л и й. Ира ждет. Мне ведь в армию после праздников.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Желаю тебе… самого хорошего… Возвращайся таким же.
А н а т о л и й. Спасибо вам. (Уходит.)
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Ну вот… Разбежались. Как будто ничего не было.
С е р г е й. Нормально. (После паузы.) Где он?
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Кто?
С е р г е й. Осколок.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Вот.
С е р г е й (не сразу). Отдай мне.
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Ну… если ты хочешь… Алексей Александрович будет рад… (Замолкает.)
Сергей вскинул голову, смотрит на Екатерину Васильевну, она улыбается сыну, счастливая и смущенная. Сергей резко поворачивается и уходит.
Входит Т к а ч е в. Увидел лицо Екатерины Васильевны.
Т к а ч е в. Что?!
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Все хорошо.
Т к а ч е в. Лицо у вас… Что-нибудь личное?
Е к а т е р и н а В а с и л ь е в н а. Теперь разве поймешь? Все личное…
Темнота.
Ревут моторы мотоциклов, мелькает в луче прожекторов силуэт гонщика, пригнувшегося к рулю, а в пятне света стоит Л я л я и зажимает ладонями уши, не в силах вынести немыслимую скорость рвущих воздух моторов.