Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Он теперь постарается: нужно, не нужно — власть свою будет показывать. И ты его в этих правах утвердил, Ваня.
З а й ч е н к о. Надо будет — укоротим.
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Как бы он тебя потом не укоротил.
З а й ч е н к о. Да ты посмотри, что кругом творится! Саньку вот убили, сколько еще наших легло… Как тут руки от крови уберечь? Такое время!
Е к а т е р и н а И в а н о в н а (упрямо). Ему-то в другое время жить. А попробуй тогда его останови! Поздно будет.
З а й ч е н к о (угрюмо). Ладно… Поживем — увидим! (Степану.) Пошли в Чека. (Обернулся к Екатерине Ивановне.) Там у меня обойма запасная в комоде. Дай, пожалуйста!
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. В кожанку тебе положила.
З а й ч е н к о. Когда ж успела?
Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Да уж успела…
З а й ч е н к о (улыбнулся). Ну, вот и пойми тебя!.. Говоришь одно, делаешь другое… (Степану.) Двинули, Степан!
Раздался приглушенный орудийный раскат. Он нарастал, приближался, гулко взрывался снаряд, прерывисто звучали отголоски взрыва, нехотя затихали, чтобы раскатиться еще сильней после следующего залпа пушек.
З а й ч е н к о (прислушиваясь). У Пулкова бьют.
С т е п а н. Наши?
З а й ч е н к о. Да нет… Похоже, беляки фронт прорвали!
И, будто подтверждая это, разноголосо зазвучали тревожные, прерывистые заводские гудки.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И вновь звучит музыка, опять луч прожектора освещает музейные стенды, выхватывая из темноты буденновский шлем и саблю в ножнах, залитый кровью комсомольский билет и видавший виды наган, пробитое пулями красное знамя и пулемет с патронной лентой. У пулемета стоит Кузьма. В руках у него тетрадь. Он вслушивается в затихающую тревожную музыку, которую сменяет поступь вооруженного отряда, и, вглядываясь в зал, будто в ночные улицы города, говорит:
К у з ь м а. В эту ночь я решил пойти в Чека! Я не знал, что в шифровке, которую нашли у связного, убитого Федькой, обнаружен список явочных квартир. Не знал, что среди них значилась и квартира Стрельцова. Но на лестнице его дома я встретил Павлова! Ну, этого механика из мастерских! Видел я его, когда заходил туда один раз… После того как убили Саньку, он исчез. Как сквозь землю провалился! Меня он не узнал, я спрятался за лифт и слышал, как он постучал в дверь Стрельцова. Не просто постучал, а условным стуком! Два раза, потом еще два. Подождал и стукнул в третий раз. Я и решил, что надо бежать в Чека! (Помолчав.) В городе было как-то по-особенному тревожно… Несколько раз меня обгоняли грузовики, на бортах тесно сидели вооруженные люди, а в кузове что-то тряслось и позвякивало. В одном грузовике я увидел наваленные кучей винтовки и пулемет, который лежал почему-то вверх колесиками. А в других везли каких-то штатских под охраной. И все это быстро, быстро! Очень неспокойно было в городе… В Чека я никогда раньше не был и думал, что все там одеты в кожу и перетянуты ремнями. А в комнатах сидели усталые люди в стареньких гимнастерках и шинелях внакидку, и оружия на виду ни у кого из них не было. Меня провели к какому-то начальнику, так тот и вовсе был в очках со шнурочком, в темной рубахе с галстуком и в помятом пиджачке. А у стола сидели дядя Ваня Зайченко и Степан. Тут мы со Степкой и схлестнулись!
С т е п а н (появляясь по другую сторону стенда). Было дело! Я думал, ты виниться пришел!
К у з ь м а. В чем мне виниться?
С т е п а н. А кого купили за рупь за двадцать? Кто у Стрельцова в шестерках бегал? Почуял, что жареным пахнет, — и в кусты? Я не я и лошадь не моя? Гад ты последний после этого!..
К у з ь м а. Он на меня, я на него!.. Встал этот дяденька в очках и, как котят, нас обоих за дверь. Хватка у него оказалась будь здоров!
С т е п а н. Да уж… Нашли где базар затеять! В Чека! А ведь сколько раз зарекался в драку не лезть? Книжку, что ли, какую достать про воспитание характера? Видел я одну такую на толкучке. С обложки два черных глаза глядят, а под ними подпись: «Самовнушение и воля». Пачку махорки просили. Дурак, не сменял!
К у з ь м а. Тебе и сейчас не поздно ее почитать.
С т е п а н. А тебя никто не спрашивает! В общем, ночка, скажу я вам, была нескучная!
Г о р о в с к и й (появляясь у стенда). Кошмарная ночь! Для меня все было как в дурном сне!
С т е п а н. Ты и жил как во сне!