Ш м а к о в. Вы еще здесь? Вам что было сказано? Марш по домам, и чтоб духу вашего здесь не было!
А р к а д и й. Слушай, Вася! Посади нас в вагон! Мы спрячемся, а потом уж Сухарев нас не высадит!
О л ь ш е в с к и й. Верно! Это самое… Посади, а?
Ш м а к о в. Не могу! Без документов не сажают! А у нас строго! И вот что, братцы, по-хорошему говорю: уходите по домам. Увидит Сухарев, с конвоем отправит! (Уходит.)
Т и м к а (вздыхая). Ничего не выйдет! А я уже птиц своих выпустил… Все разлетелись! И малиновка, и синицы, и щеглы… Я малиновку больше всех любил. Открыл клетку, а она не улетает. Я ее палочкой шуганул, она как взлетит на тополь да как запоет!
Молчат.
А р к а д и й. Вот что! Вы идите. Троих все равно не возьмут, а я самый высокий… Прибавлю года два, может и поверят!
О л ь ш е в с к и й. А клятва? Разве забыл? «Быть всегда вместе! Бороться за правое дело…»
Т и м к а. «Защищать бедных, ненавидеть богатых!» Мы никуда не пойдем! Верно, Семка?
О л ь ш е в с к и й. Конечно! Это самое… Никуда! Вместе, так вместе!
А р к а д и й. Не выйдет, ребята… Слыхали, что Шмаков сказал? А клятва остается! Это ничего, что мы в разных местах будем. За одно дело боремся — значит, вместе! Идите. Только не обижайтесь. Я ведь не виноват, что выше вас вырос.
Т и м к а. Мы не обижаемся. Всего тебе хорошего, Аркадий.
А р к а д и й. Спасибо, Тима. До свиданья.
О л ь ш е в с к и й. Когда-то теперь встретимся?
А р к а д и й. Встретимся, Сема. Обязательно встретимся. Тимка, ты что?
Т и м к а (отворачиваясь). Ничего, ветер… Пошли, Семен!
О л ь ш е в с к и й. Пошли.
Медленно уходят. Аркадий некоторое время стоит неподвижно, смотря им вслед, потом решительно направляется к двери, ведущей в зал ожидания, и сталкивается с выходящим оттуда С у х а р е в ы м. На нем шинель, у пояса револьвер.
С у х а р е в. Аркадий?! Ты что тут делаешь?
А р к а д и й. Я к вам, Иван Степанович!
С у х а р е в. Я твоим дружкам сказал и тебе повторяю: никуда не поедешь! Молод еще! Ясно?
А р к а д и й. Ничего я не молод. У меня оружие есть! Вот… (Показывает пистолет.)
С у х а р е в. Откуда?
А р к а д и й. Отец с фронта прислал. Давно еще… Возьмите в отряд, Иван Степанович! Не возьмете — сам на фронт уеду! Под вагоном, на крыше — все равно уеду! Мне за отца надо на фронт идти!
С у х а р е в. Идем!
А р к а д и й. Куда?
С у х а р е в. Идем! Парень ты рослый, сойдешь…
А р к а д и й. Иван Степанович!
С у х а р е в. За отца, значит… Ах ты! Ну, идем. Матери только напиши, а то не пущу!
Уходят. Звонок вокзального колокола. Из зала ожидания проходят нагруженные вещами пассажиры. Среди них К а р т а ш е в и Ч е л о в е к в ф у р а ж к е чиновника.
К а р т а ш е в. Подожди, папа!.. Давай мне чемоданы — тебе тяжело!
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Ничего, ничего! (Кричит.) Носильщик!
К а р т а ш е в. Что ты, папа? Какие теперь носильщики?
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Как какие: посадка ведь? Ах, да!.. Светопреставление! Придется самим! (Пытается поднять чемодан.) О, черт! Прости, Виктор, ты этого не слышал. Какая тяжесть!
К а р т а ш е в. Давай я, папа! Тебе нельзя!
Ч е л о в е к в ф у р а ж к е. Вместе, вместе! Ах, боже мой! Опоздаем! (Уходят, сгибаясь под тяжестью чемоданов.)
На перрон выходят А р к а д и й и А х м е т. Они с подсумками у пояса, за плечами — винтовки.
А х м е т. Документ получал, вобла получал, хлеб и махорка получал, — можно воевать! Куда едем, не знаешь?
А р к а д и й (важно). Военная тайна!
А х м е т. Уй-бай, какой строгий! Слушай, ты, может быть, командир отряда? Ты скажи, а то я тебя боюсь?
А р к а д и й. Никакой я не командир! Солдат я. А куда, едем — военная тайна. Понимать должен, не маленький.
А х м е т (смеется). Ай-ай, какой старик! Извиняюсь, бачка, сколько тебе лет?
А р к а д и й. Семнадцать!
А х м е т. Ой, врешь! Шестнадцать еле-еле…
А р к а д и й (мрачно). Семнадцать!
А х м е т. Уй, какое лицо! Зарежешь! Зачем на фронт идешь?
А р к а д и й. А ты зачем?
А х м е т (серьезно). Понимаешь, бачка, надо. Очень надо! Ленин сказал: надо защищать Республику! Понимаешь?
А р к а д и й. Понимаю… (Горячо.) Только с оружием в руках пролетариат завоюет светлое царство социализма.