В а с я. Почему? Пой.
З и н а (увидев Алексея). Ой, а я не видела! Пришел?
В а с я. Да.
З и н а. Симпатичный?
В а с я. Вроде ничего…
З и н а. А ты не боишься с ним в одной комнате спать?
В а с я. А чего бояться?
З и н а. Ну, мало ли!.. (Негромко поет.)
Присев на кровати, задумчиво смотрит на них Алексей.
З а н а в е с.
Уголок цеха. За стеклянным фонарем виден эллинг с подъемными кранами. Чернеет остов танкера, поднятый на деревянную клеть. Основное рабочее место бригады — в просторном цеховом пролете, который угадывается рядом. Здесь работают подсобники: токари, слесари-инструментальщики. На ящике сидит А л е к с е й и, промывая детали в баке с керосином, прислушивается к возбужденным голосам в соседнем пролете. Вытирая руки ветошью, входит К о н с т а н т и н Т и м о ф е е в и ч Ш о х и н. Он очень мрачен.
Д я д я К о с т я. Шабаш! Хватит в керосине плескаться. Слышишь?
А л е к с е й. Не глухой.
Д я д я К о с т я. Ты чего же станки новые не пошел смотреть?
А л е к с е й. Некогда. Высшую квалификацию осваиваю!
Д я д я К о с т я. Ишь ты какой подковыристый! Ручки керосином испортить боишься?
А л е к с е й. Не для того мне в колонии разряд присваивали, чтобы над этой лоханью сидеть!
Д я д я К о с т я. Скажи пожалуйста! Разряд ему присвоили. Четвертый небось?
А л е к с е й. По-старому. Теперь второй.
Д я д я К о с т я. Написать все можно. Хоть двадцать второй. Перестань, говорю, керосином плескать!
А л е к с е й. Я на стапель схожу.
Д я д я К о с т я. Медом там, что ли, намазано?
А л е к с е й. Морем пахнет.
Д я д я К о с т я. Не замечал. И чего вам, молодым, у станка не стоится? За деньгой гонитесь?
А л е к с е й. Деньги дело двадцатое. Мне интересно корабли строить, а не стружку гонять!
Д я д я К о с т я. Хорош гусь!
А л е к с е й. А что?
Д я д я К о с т я. Объяснил бы я тебе подробно, да матюгаться неохота. На выгодной работенке хвост веером распускать — дело нехитрое. Ты здесь свою умелость докажи. А то — фрр-трр! Растопырился, как павлин…
А л е к с е й. Да погодите, дядя Костя.
Д я д я К о с т я. Нечего мне годить! Стапель ему подавай… А здесь кто останется? Мы, старики, на износ работаем. Годок-другой, и проводят с оркестром на пенсию или куда подальше! А вы от станков нос воротите. Гордиться ты должен своей специальностью, а не плевать на нее!
А л е к с е й. Дядя Костя!
Д я д я К о с т я. Кончен разговор. Иди, дыши… Нюхай море! Только учти, что без нашего брата ни одна коробка со стапеля не сойдет! Понял?
А л е к с е й. А вы не кричите.
Д я д я К о с т я. Я не на тебя. На себя кричу. (После паузы.) Крышка мне! Запью вмертвую или удавлюсь с тоски.
А л е к с е й. Это почему же?
Д я д я К о с т я. Новое оборудование привезли. С программным управлением станочки. А мне, брат, с ними не совладать!
А л е к с е й. Кто бы говорил! Вот как про вас в многотиражке пишут: «Ювелир, золотые руки»!
Д я д я К о с т я. По нынешним временам одних рук мало. Голова требуется… Тьфу ты!
А л е к с е й. Что?
Д я д я К о с т я. Дверцу захлопнули. Умники! Постановили тумбочки без запоров держать, а замков не вынули. И ключа нет.
А л е к с е й. Ну-ка! (Отстраняет дядю Костю и, подняв с пола кусок проволоки, делает неуловимо точное движение рукой. Дверца распахивается.) Пожалуйста.
Д я д я К о с т я. Силен!.. Не зря, видать, разряд присвоили.
А л е к с е й. Если бы за это присваивали, я бы на доске Почета висел.
Входит З и н а. Она в спецовке, мужском берете. В руках рулон чертежей.