Л е л я. Неужели туда пойдете? И не боитесь?
В а с я. Боюсь.
Л е л я. Правда боитесь?
В а с я. Что я, не человек, по-твоему?
Л е л я. А может, не ходить вам?
В а с я. Я не пойду, другой не пойдет… А он, дурак, увязнет по уши. (После паузы.) Ладно! Ушел! (Скрывается в темноте.)
Вытянув шею, напряженно смотрит ему вслед Леля. Медленно гаснет фонарь. Освещается комната в доме. Самая обыкновенная, ничем не напоминающая воровскую «малину». Занавески на окнах. Выцветший абажур над столом, покрытым клеенкой. На кровати под вытертой беличьей, шубой прикорнула с е д о г о л о в а я ж е н щ и н а с усталым лицом. На столе несколько бутылок, скудная еда. За ним сидят А л е к с е й, Н ы р к о в и п а р е н ь, которого мы видели у ворот колонии и в садике у Дома культуры. На нем малиновая шелковая пижама. Алексей в нижней рубашке и ватнике. Он очень пьян, но это заметно только по его глазам, почти стеклянным. Крутится патефонная пластинка, парень в пижаме подпевает ей.
П а р е н ь. «Студенточка — вечерняя заря, студенточка…»
А л е к с е й. Идти мне надо.
П а р е н ь. Рано еще.
А л е к с е й. Сколько?
П а р е н ь (подмигивает Ныркову). Восемь… Разливай, Нырок!
За дверью слышен грохот упавшего ведра. В комнату входит В а с и л и й.
В а с я (после паузы). Здравствуйте!
Все оторопело смотрят на него. Алексей пытается подняться, но Нырков удерживает его за полу ватника. Женщина испуганно вскакивает и замирает у кровати. Первым приходит в себя парень.
П а р е н ь. Садись, гостем будешь… Мать, подкинь-ка жратвы.
Ж е н щ и н а. Нет ничего. Все подчистили.
П а р е н ь. Как то есть нет? В магазин сбегай!
Ж е н щ и н а. Мне на работу надо.
П а р е н ь. В ночную, что ли?
Ж е н щ и н а. Будто не знаешь. Это тебе все гулянки!
П а р е н ь. Иди, не отсвечивай!
Ж е н щ и н а. Постыдился бы при чужом-то человеке! Господи, был бы отец жив.
П а р е н ь. Слыхали!
Ж е н щ и н а. От людей бегала, праздников не замечала, куски от себя отрывала: «Сыночек, сыночек!» Вырастила!..
П а р е н ь. Денег ты от меня не видела? А шубу чью носишь?
Ж е н щ и н а. Кабы знать, чья она…
П а р е н ь (угрожающе). Разговорилась!
Женщина замолкает и, торопливо обмотав голову платком, уходит. Парень наливает стакан до краев и пододвигает его Василию.
Вон студня еще ошметок остался… За что пьем?
В а с я (взглянув на Алексея). За него!
П а р е н ь. За Лапу, значит, желаешь выпить? Нырок, плесни ему.
А л е к с е й (глухо). Не буду я…
П а р е н ь. Неудобно. За тебя пьют… Будь здоров!
Василий, глядя в глаза Алексею, выпивает свой стакан до дна. Алексей, отхлебнув из своего, закашлялся и отставил стакан в сторону.
П а р е н ь. Не в то горло, что ли? (Василию.) А ты, я вижу, употребляешь! Закусывай.
В а с я. Покурю…
П а р е н ь. С чего это тебя к нам занесло?
В а с я. Решил поглядеть, как гуляете.
П а р е н ь. Ну и что, увидел?
В а с я. Не богато.
П а р е н ь. Сегодня не богато, завтра в красном вине ноги мыть будем.
В а с я. Без мыла?
П а р е н ь. Как пожелаем! А ты за кусок мыла восемь часов в день вкалываешь! Или теперь семь?
В а с я. Семь… Только мы на мыло не считаем!
П а р е н ь. Миллион у тебя на книжке?
В а с я. А зачем мне миллион? Как Остапу Бендеру, с ним мучиться?
П а р е н ь. Это какой же чудак с деньгами мучился?
В а с я. Был один такой…
П а р е н ь. Лапоть! Дали бы мне миллион!
В а с я. Ну и что бы ты с ним делал?
П а р е н ь. Жил бы! По потребностям.
В а с я. Разбираешься…
П а р е н ь. А ты как думал?
В а с я. Не выйдет у тебя.
П а р е н ь. Не пустите, значит, в коммунизм?
В а с я. Нет.
П а р е н ь. Пролезем! На вашем горбу!.. А вообще-то я ждать не расположен. Мне в молодые годы охота в свое удовольствие пожить.
В а с я. Разве ты живешь?
П а р е н ь. А что же я делаю? Прозябаю, да?
В а с я. На чужого дядю работаешь. В шестерках ходишь.
П а р е н ь. Я?!
В а с я. И ты, и он… и Алешка! На Зубка работаете. За него и сроки отсиживаете.
П а р е н ь. Ты Зубка не тронь! Он тебе не чета!
В а с я. Это точно! Я с вами за одним столом сижу, а он брезгует.