У кабинета терапии никого не было, они все-таки опоздали, пришлось делать виноватые лица и стучаться. Дверь распахнулась, и перед ними возникло недовольное лицо Августы, которая сегодня украсила голову огромным начесом в стиле 60-х годов, а на губы нанесла помаду невероятного лилового оттенка. Недовольно покачивая чудовищной прической, дама ретро-образа пропустила их внутрь и дождалась, пока они усядутся.
- Я понимаю, что у нас утром произошел неприятный инцидент, но это не повод неуважительно относится к моим сеансам, - прокаркала раздраженная руководительница группы, - в связи вашим опозданием повторяю сегодняшнее объявление. Все индивидуальные сеансы с Константином Сергеевичем пока отменены. Он уехал по делам. Остальные продолжают заниматься со своими специалистами по графику. Всем понятно?
Они с Найком кивнули. Один из наркоманов, который, как и Снежана ходил на сеансы Константина Сергеевича, довольно улыбался, а вот ее новость не обрадовала. Хотелось спросить его о средстве, что он вколол, и про Мари, но отъезд спутал эти планы.
- А что случилось? – раздался рядом обеспокоенный голос Найка.
- Хочу заверить всех вас, что нашей с вами вины в этом нет. Мы помогали ей, как могли. Вчера ее муж звонил и сообщил, что продал совместное имущество и обнулил семейные счета из-за долгов, она обратилась за помощью к Константину Сергеевичу, чтобы остаться в клинике на бесплатной основе, а он выразил желание оказать поддержку. Как видите, мы не бросаем своих пациентов. Но, к сожалению, сегодня у бедняжки случился припадок на нервной почве. Ей назначено медикаментозное лечение и, с учетом текущего уровня агрессии и попыток нападения на персонал клиники, нам пришлось ее изолировать. Больше я не буду комментировать эту ситуацию, приступаем к терапии.
Бриджитт сидела притихшая, как мышь, изредка кидая на нее осторожные взгляды, но Снежана упорно ее игнорировала, вместо этого мило улыбаясь Найку и изредка сплетая свои пальцы с его. На поддержание внешнего спокойствия уходили все силы, на самом деле ей безумно хотелось выйти в круг и заорать во весь голос, а затем, показав фак, выбежать прочь. Каким-то чудом Снежане удалось досидеть до конца, и отделаться выдуманной историей из детства. Как только Августа их отпустила, девушка направилась в кабинет старшей медсестры, хотелось позвонить отцу, услышать его родной голос, ощутить поддержку близкого человека. Это всегда дарило ей душевный покой.
- Простите, но вам запрещено связываться с родными по телефону, - ответила дородная женщина, через которую можно было созвониться с внешним миром, - если нужно, возьмите разрешение у лечащего врача.
- Слушайте, вы, это не тюрьма, в конце концов! - Моль полыхнула гневом и ударила ее стол ладонями.
- Перечитайте ваш договор, у Константина Сергеевича есть все полномочия. Попрошу успокоиться и покинуть мой кабинет.
Сжимая и разжимая кулаки, чтобы успокоиться, она вышла прочь. Она бродила по коридорам больницы, словно зверь, запертый в клетке. Дойдя до курилки на лестнице, девушка с остервенением пнула мусорное ведро с бычками и насладилась эффектным громыханием по ступенькам. Снежана понимала, что торчит в клинике уже почти неделю, а вместо обещанного отцом покоя тонкий лед самообладания дает все больше трещин. Если она не выдержит, и сорвется на ком-то, это даст дополнительные козыри Константину Сергеевичу, неизвестно, что он тогда предпримет. Спустившись по следу сигаретных бычков на лестничную площадку между этажами, девушка вернула мусорку в вертикальное положение, а сама присела на подоконник, прижавшись разгоряченным лбом к стеклу. Отсюда открывался вид на больничный двор и небольшую стоянку возле входа. На данный момент там находилась только одна машина, темно-серая иномарка, а возле нее стояла женская фигурка в светло-зеленой куртке с рыжей копной волос. Хотя с этого ракурса она не могла разглядеть ее лица, но Моль как молнией ударило, ведь именно такие волосы и такая куртка были у Лисенка. Что за черт? Либо у нее начались галлюцинации, либо ее подруга жива.