***
Невидимые часы тикали. Охрана сменилась. Люди, прячущиеся за масками казались безликими и теперь Снежана была согласна даже на разговор с Найком. Когда она потеряла всякую надежду увидеть нормальное человеческое лицо, он пришел и, поздоровавшись, сразу приступил к делу.
- Я должен сообщить о смерти самого близкого тебе человека, - просунув через решетку свернутую на нужном месте газету, он оперся на прутья, даже не пытаясь изобразить сочувствие.
Сердце рухнуло вниз, как камень. Снежана много думала об отце: знал ли он о том, что она сбежала из больницы, волновался ли. Папа был сердечником, страдал повышенным давлением и мог показаться незнакомым людям очень спокойным человеком, благодаря тому, что регулярно пил успокаивающие. Ему нельзя волноваться, но у нее оказался талант доставлять ему неприятности, несмотря на все попытки этого не делать. Потерять отца, лишиться опоры и поддержки с его стороны, было очень страшно. Она долго не могла заставить себя взглянуть на печатные строки, а когда это удалось, долго фокусировалась на расплывающихся буквах текста. «Известная московская модель погибла при взрыве в провинциальном кафе в Новороссийске. Что это, теракт или месть отвергнутого поклонника?»
- Не понимаю, - недоуменно спросила Моль, подняв глаза на Найка и, подойдя к решетке, стала лицом к лицу.
- Ты мертва. Официально, - в глазах парня опять появились смешинки, пополам с возбуждением, взяв рукой прядь ее волос, он понюхал их и ласково потерся щекой, - ты так похожа на хищный цветочек, смотреть можно, но трогать опасно. Вдруг укусишь?
- С чего вдруг такой интерес к моей персоне, - выдернув волосы, она вернулась на свое место, сев подальше.
- Я люблю сложности. Ты мне нравишься, но работа для меня всегда будет на первом месте.
- А я думала тебе важнее семья, - скептически оглядывая его, ответила Моль, - так что не надо изображать заинтересованность во мне, я на это не куплюсь.
- Какая ты скучная. Я только что сказал, что официально ты мертва, - напомнил ей Найк, усмехнувшись, - и где реакция?
- Мне все равно, что написано в этой газетенке. Выберусь отсюда и объясню отцу, что вы солгали. И буду молиться кому угодно, чтобы у него не случился инфаркт после таких новостей.
- Тебе придется остаться. А я могу побыть твоим папочкой. Хочешь? - его ухмылка была чертовски двусмысленной.
- Ты наденешь на меня наручники, как плохой полицейский и будешь наказывать всю ночь? - решив, что в эту игру можно играть вдвоем, томно спросила она. Снежана вытянула руки перед собой и игриво облизнула губы, перехватывая инициативу.
- Какая ты, - вздохнул Найк, и на его лице вновь появилась официальная маска, словно внутри щелкнули переключателем, - сейчас все решают военные и у них на тебя есть планы. Мне приказано разместить тебя, а потом отвести к руководству. Только будь сдержана, пожалуйста, если будешь бунтовать, церемониться с тобой не будут, либо ты будешь ручным монстром, либо мертвым.
- Не боишься, что я и тебя покусаю? - дверь в камеру отъехала в сторону и Снежана подошла к выходу.
- Нет. Если захочешь почудить, знай, я обучен обезвреживать людей. Лучше представь, что я твой телохранитель, - в голосе мужчины словно промелькнула провокационная нотка.
Взяв девушку под локоть, Найк повел ее за собой, на выходе из помещения к ним присоединился вооруженный охранник, державший наготове небольшой парализатор. Они проходили через длинные коридоры без окон, выкрашенные светло-коричневой краской и освещенные так тускло, словно здесь экономили на электричестве. Все было чисто и отремонтировано, но выглядело уныло и однообразно. Похоже они попали в старое здание советских времен. Комнатушка, выделенная для нее, не сильно отличалась от камеры. Пустые стены, крючки для одежды и кровать. Ладно, теперь у нее есть нормальное место для сна: с матрасом и ортопедической решеткой. За узкой дверью находился собственный туалет и душ. И в этом убожестве ей предстоит жить? Больничная палата теперь казалась райским местом. Оставив ее одну, Найк и охранник, сопровождавший их, стали за дверью, как караульные.