Чтобы отвлечься, он позволил себе то, чего обычно не делал, погрузиться в воспоминания своей юности. Когда он возмужал, тело вытянулось и стало резко набирать массу, а регулярные тренировки, ради которых оборудовали переднюю часть его камеры, сформировали прекрасный мышечный каркас. Именно тогда его стали интересовать особи женского пола. Телевизор был его единственным источником информации, и он, не отрываясь, следил за тем, как развивались отношения у других людей, оценивал, анализировал, пытался примерить их на себя. Фильмы стали его учителем, заменив и родителей, и друзей, которых у него никогда не было.
Другими учителями стали его исследователи. Ради изучения возможностей мозга ему дали прекрасное образование, заставляли решать сложные задачи, постоянно тестировали уровень интеллекта и память. Иногда его сковывали, чтобы провести обследования и взять анализы, и он уже смирился с этим, бросив попытки напасть и сбежать, решив, что лучше самому ложиться в наручи и надевать намордник, чем страдать от лекарств, которыми его накачивали для успокоения. В тот раз женщина-ученый пришла одна. Он не подозревал никакого подвоха, надел намордник, лег на кушетку и подождал, пока она нажмет кнопку фиксации наручей и откроет камеру. Алишер даже помнил ее имя, которое хотел бы забыть. Сандра. Она была бы красивой, но хищная улыбка и черные волосы, подстриженные под короткое каре с челкой, портили все впечатление. Медленно расстегнув халат, женщина обхватила свою грудь руками и продемонстрировала ему.
- Смотри, малыш, нравится? - продолжая расстегивать пуговицу за пуговицей, она полностью обнажилась, оставив на себе лишь черные туфли на маленьком каблучке.
Алишер ощутил, как ее запах ударил ему в нос, а тело стало ныть и напрягаться. Пальцы чесались, желая прикоснуться, проверить, какова ее кожа на ощупь. Медленно забравшись на него, Сандра уселась ему на бедра и начала расстегивать ремень его брюк.
- Какого черта ты делаешь? - с трудом прохрипел он через намордник.
- Собираюсь получить удовольствие, тигрёнок, ты ведь никому не расскажешь, да? - она гладила его живот, спускаясь руками все ниже и ниже, пока не обхватила восставшую плоть, - какой ты большой, в этом месте ты уже не малыш, так ведь?
Перенеся свое тело вперед, женщина медленно насадила себя сверху, постанывая от удовольствия, а он, к своему стыду, не смог сдержать ответных стонов, пытаясь, поднимая бедра, вонзиться в нее как можно глубже. Излившись, он обмяк, но Сандра не успокоилась. Спустившись ниже, она обхватила его член губами, чтобы вылизать досуха, и принялась возбуждать его снова.
- Он такой необычный, - постанывала она, работая язычком, - я просто горю от нетерпения.
Кода он снова стал колом, ученая уселась на него, продолжив свою бешеную скачку, крича от удовольствия и матерясь во весь голос. Кончив, и не став дожидаться, когда он второй раз дойдет до оргазма, она оделась и ушла, похвалив его за старание.
Сандра подсела на него, как на наркотик, приходя почти каждый день и вызывая у него все большую ненависть. Ему был отвратителен ее запах, лицо, то, как она себя вела и ходила. Каждый раз, после ее ухода, он ощущал себя так, словно его использовали и выкинули в мусор и он давал себе обещание, что в следующий раз не будет на нее реагировать. К сожалению, его член думал иначе, вставая от ее прикосновений снова и снова. Постепенно, он все лучше контролировал свое возбуждение, сдерживаясь как можно дольше и, когда наступил момент его торжества, смог отключиться от процесса так, что не почувствовал ничего. Алишер словно отделился от тела, живущего своей жизнью, абстрагировался от механических фрикций, которые оно совершало в теле ненавидимой им женщины.
Его равнодушный взгляд взбесил ее, и в следующий раз Сандра пришла со шприцом, наполненным прозрачной жидкостью, сведя на «нет» его маленькую победу. Когда инъекция подействовала, его охватило такое безумное возбуждение, что он понял, проблему надо решать иначе. Любым доступным способом, но решать, чтобы он смог уважать себя, как мужчину. План в его голове созрел быстро и в следующий раз Алишер сам ожидал ее прихода, ведь день нетерпеливо поглядывая на дверь и мрачно улыбнулся, услышав цокот ее каблучков.
- Привет, дорогуша, я не люблю, когда ты витаешь в облаках так, словно я скучная девственница из приходской школы, поэтому выбирай, либо ты сегодня стараешься меня порадовать, либо я введу тебе это, - заявила вошедшая Сандра, продемонстрировав ему шприц.
Развалившись в удобной позе, Алишер скептически осмотрел ее снизу вверх, а затем облизнулся.
- Прости, красавица, но все мои мысли о другом. Ты так давно возбуждаешь меня, что я просто с ума схожу от собственных фантазий. Представь, как здорово будет, если ты позволишь и мне поиграть с тобой язычком. Ты же знаешь, какой он шершавый, только подумай о том, какие ощущения я могу тебе доставить. Уверен, ни один человеческий мужчина на это не способен.
Заинтригованная предложением, Сандра отложила шприц и томно ему улыбнулась, начав раздеваться и играть со своим телом. Развернувшись спиной, она раздвинула ноги и наклонилась, демонстрируя ему себя.
- Я дам твоему язычку такую возможность, мой мальчик, можешь не надевать намордник, но наручи я оставлю, слишком уж ты опасная игрушка, - ответила она, поглаживая себя, - давай, ныряй на свое место, я вся теку.
Покорно расположив запястья в наручах, он дождался, пока Сандра войдет в камеру и приступит к привычным ласкам, покручивая его соски, впиваясь пальцами в тело и заглядывая в глаза. Присев на корточки у его шеи, она погладила его лицо и сместила таз вперед, открываясь его взору.
- Сядь ниже, - приказал Алишер, и она тут же послушалась, еще больше согнув ноги, чтобы ему было легче до нее дотянуться.
Чуть развернув голову, он лизнул внутреннюю часть ее бедра и стал медленно выводить круги своим шершавым языком, торжествуя от того, что она лишь сильнее прижалась к его пасти, постанывая от удовольствия. Нащупав бедренную артерию, он втянул часть кожи, придерживая нужное место зубами, а затем резко сжал челюсти, перекусив ее. Заоравшая Сандра соскочила вниз и попыталась зажать артерию руками, но ярко-алая кровь хлестала фонтаном, образовывая на полу огромную липкую лужу.
- Всего пара минут и тебя будет невозможно спасти, моя дорогая, а ты тратишь драгоценное время на крики, - спокойно ответил он, облизывая кровь, - месть, это блюдо, которое подают холодным. Думаю, ты успеешь остыть до того, как тебя найдут.
Хрипы и стоны Сандры райской музыкой услаждали его уши и даже то, что его могут наказать и убить за это, казалось сущей ерундой по сравнению с тем, что он смог освободиться из ее цепкой хватки.