- Дрэго! Мы здесь! – громкий крик Алекса заставил его резко натянуть поводья и, через секунду, лошадь брата гарцевала рядом, - Лиза попросила, чтобы мы остановились за домом ее отца, чтобы перекусить.
Приказав своим охотникам следить за границей, он развернул коня. Облезлый дом зарос высоченным бурьяном и совершенно не привлекал внимания. На заднем дворе, когда-то выложенном бетонными плитами, расположился мирный маленький лагерь. Взгляд Дрэго сразу привлекла рыжеволосая голова и, соскочив вниз, он кинулся к ней и сжал в стальных объятиях.
- С тобой все в порядке? – заглянув в бездонные зеленые глаза, он словно утонул в их глубине и, задыхаясь, с трудом всплыл обратно.
- Да! Я боялась, что ты накинешься на меня с обвинениями, - прижавшись к нему лбом, Лиза вцепилась в его броню пальцами, как маленький репейник, - мы живы и мы почти дома! Столько всего произошло…
Поглаживая ее по голове, он осмотрелся, встретившись взглядом с Орсо, а затем внимательно изучил связанную фигуру Йори, который отгородился от всех густой челкой отросшей ниже бровей.
- Я пытался злиться на тебя, но не смог, - нежно поцеловав ее в макушку, Дрэго развернул девушку, указав на пленника пальцем, - как я понимаю, здесь замешан Йори. Сейчас мы присядем, и ты введешь меня в курс дела.
Лиза достала из сумки сухари и принялась намазывать их повидлом, а остальные устроились, использовав вместо стульев какие-то обломки и мусор, найденные рядом. У нее явно дрожали руки, а поджатые губы показывали, что его жена что-то скрывает. Выбрав для себя чурбан, Дрэго уселся, вытянув длинные ноги и, вынув из заплечной сумки сушеное мясо, взялся нарезать его тонкими полосками. Ее рассказ в целом был довольно четким и ровным, но, когда дело касалось Йори, она начинала запинаться и медлить. Люди редко чувствовали эти паузы, но его натренированный ум подмечал многие детали, недоступные обычному человеку.
- Понимаешь, Йори все-таки поступил правильно! – закончила Лиза, и он обратил внимание, на поддерживающие взгляды Алекса и Орсо, которые явно были на ее стороне.
- Не стоит меня защищать, дурочка, - из-под челки показались темно-карие глаза Йори, - он все равно меня казнит, даже если ты станешь на колени и начнешь умолять. Так ведь, брат?
- Да. Ты нарушил закон. А я не могу ставить свои интересы превыше него. Предательство и похищение карается смертью на месте. Алекс, уведи ее. Орсо, ты останешься, как понятой, - проследив, как кричащую и сопротивляющуюся Лизу утаскивают прочь, Дрэго с тяжелым сердцем обнажил меч и подошел к Йори.
- Давай же! Бей. Чисто и ровно, как ты умеешь, - провоцировал брат, режа своими словами, - можешь снять с меня рубашку, как с Леона, чтобы не портить общее имущество. Я знал, что этим кончится, но не смотря на это направлялся в Ив! Но для меня отвратительно умереть вот так, подобно свинье на бойне.
Медленно вытащив меч из ножен, Дрэшл слегка покрутил лезвие, глядя, как в начищенном до блеска металле отражается солнце. Когда клинок рубил чье-то тело, эта прекрасная поверхность обагрялась кровью, тягучей и густой, как в его ночных кошмарах. Он закрыл глаза и словно почувствовал на своих плечах руки мертвого брата. «Тебе не хватает милосердия», - часто говорил Леон и затем подтвердил это собственной смертью. Всегда стремясь к справедливости, как Черный канцлер, он давно лишил себя возможности прощать, разрешив лишь карать, но сейчас его мышцы словно окаменели, не в силах нанести удар. Вина Йори – это очевидный факт, но все его нутро сопротивлялось тому, чтобы следовать закону. Слишком много убийств случилось в его жизни и эта чаша, наполненная кровью до самых краев, грозила выплеснуться, окунув его в безумие. Сделав глубочайший вдох, Дрэго задержал дыхание, рассчитывая удар, и резко взмахнул мечом. Веревки, связывающие брата, распались и тот недоуменно встал на ноги, растирая руки.
- Бери оружие. Мы едем домой, - сощурившись, Дрэго отслеживал его движения.
Действуя, как в трансе, Йори подошел к лошади, на которой лежали его вещи, и вытащил парные мечи. Черный и белый, уникальные экземпляры, сделанные специально для него. Растерянно посмотрев в его сторону, брат явно лихорадочно думал, прокручивая ситуацию в голове. Внезапно, рассмеявшись, как сумасшедший, он обнажил оба меча и, взмахнув ими в воздухе, изобразил ритуальный поклон, который всегда делал перед их саррингами:
- Ты всерьез надеешься, что я смогу жить в нашей ячейке и смотреть вам в глаза, зная, что предал всех?! Дрэго! Тебе придется сразиться со мной! Я счастлив, что умру, как воин и для меня будет честью пасть от твоей руки в поединке. Когда жажда боя охватывала тебя, я всегда восхищался этим зрелищем! Покажи мне свое истинное лицо!
В глазах Йори разгорался азарт, который совершенно не соответствовал его собственному настроению.
- Я устал убивать, - отрицательно покачав головой, ответил он.
Развернув меч острием вниз, Дрэго направил его в ножны и едва успел увернуться от рубящего удара в ключицу. Прервал следующую молниеносную попытку с помощью стальной пластины на предплечье и выхватил оружие, попытавшись сосредоточиться на бое.
- Йори! Успокойся! Подумай о Лизе, о своих братьях! – ему хотелось образумить его, но тот яростно нападал, все больше распаляясь.
- Мне не нужна ее жалость! Она готова спать с тобой, целоваться с Алексом и обниматься с Орсо, но ей плевать на меня! Вернуть меня обратно – ее решение!
- Да послушай себя, - разговор выматывал, отвлекая от обманных атак, проводимых братом, - то, что Лиза о тебе беспокоится, означает, что ей не плевать!
- Следи за низом. Ты всегда открываешься в этом месте!
Заблокировав удар меча одним из клинков, Йори сделал выпад вперед и вонзил другой прямо в центр его живота, туда, где броню скрепляла застежка, поддавшаяся под мощным нажимом.
- Я это учту, - рука Дрэго перехватила торчащую рукоять, чтобы брат не воткнул клинок глубже и, провернув собственный меч вокруг своей оси, ударил им, нанеся косой удар в шею.
Захрипев, Йори опустился на колени и попытался что-то сказать, но на поверхности его губ лопались кровавые пузыри, а глаза закатились, закрываясь навсегда. Придерживая торчащий клинок, Дрэго сел рядом с поверженным братом, безразличный и опустошенный. Этот бой не принес ему никакой радости, скорей наоборот, добил то живое, что еще оставалось внутри. Рядом звучали голоса, было слышно, как плачет Лиза, пока Орсо укладывал его на плиты, чтобы осмотреть рану. Лежа навзничь, он отрешенно смотрел в синеву, уходящую в бесконечную высь, не желая возвращаться на землю к самому себе.