Ей было страшно, но помимо страха внутри проснулось и что-то другое, волевое, как у настоящей русской женщины, способной остановить на скаку коня. Желание защищать и заботиться.
- Видимо ему повезло в браке больше, чем мне, - еле слышно произнес Константин, - не забудь снять искусственную кожу, когда мы уйдем. Запах важен.
Кицу взобрался ему на шею и мужчины быстро ушли, наверняка испытывая огромное облегчение от того, что им уже не нужно терпеть волны, посылаемые Мором.
- Снять… легко сказать снять, - Химэ искала в коже какой-нибудь шов, но не находила. Выпустив коготок, она сделала разрез и стянула ее с себя, как тесный костюм, - чую, мне придется несладко.
Она попыталась настроиться на позитивный лад, но дверь, которая сотрясалась все сильнее, совершенно этому не способствовала. Хватит оттягивать неизбежное, пора выпускать Мора. Прикоснувшись ладонью, Химэ активировала замок, и створки с силой распахнулись, откидывая ее назад. Ее вновь приложило головой об камень и бедный мозг в очередной раз свело от боли.
Он выходил наружу, словно дьявол во плоти. Неторопливо, словно зная, что она никуда от него не денется. Синие волосы вздыбились, будто заряженные током, глаза и тело светились, а пальцы, с выпущенными когтями, были растопырены в стороны.
Инстинкты кричали только одно. Бежать! Химэ поднялась, но не успела сделать даже движения, а жесткая рука уже схватила ее за шею и прижала лицом к стене. Рычание у уха постепенно менялось с тяжелого, на урчащее и вибрирующее, прокатывающее по всему телу. Она хотела вырваться, но он не дал, вдавив ее еще сильнее. Соски терлись о шершавый камень, а сзади вся кожа заныла от прикосновения к его мощному телу.
- Мор, тебе нужно успокоиться, - прошептала она, но его ступня ударила ей по лодыжкам, расставляя ноги в сторону.
Химэ стояла, словно преступник, пойманный полицейским, заблокированная им, как в живой клетке, а его пальцы бесцеремонно скользнули ей между ног, чтобы зажать самое чувствительное место. Его ласки были особенными, создавая ток энергии, похожий на легкие разряды и Химэ отчаянно выгнулась и застонала, словно самка, страдающая от течки. Это тело ни шло ни в какое сравнение с ее прежним, холодным и равнодушным, оно жило своей жизнь и по своим законам.
- Мор, пожалуйста, не надо так, я хочу видеть тебя, - она попыталась обернуться, но в результате еще больше оттопырила попу и уперлась в его возбужденный член.
Мягкие губы прижались к шее, сжали ее, слегка прикусив, а неугомонные пальцы проникли в лоно, в начале один, потом второй, третий.
- Ты же меня разорвешь, - она вскрикнула, дернувшись на его руке, не сразу сообразив, что еще сильнее насаживает себя сверху.
Ладонь Мора крепче обхватила ее горло, слегка сдавив, вторая сжала талию, а затем… он медленно приподнял ее и опустил на то, что показалось ей колом, используемым для пыток осужденных.
- Больно, - она дернулась, но он и не думал останавливаться, продавливаясь внутрь, миллиметр за миллиметром.
Химэ сжималась изо всех сил, как заведенная пружина, сопротивляясь этому вторжению всем телом, но Мор был непреклонен, не слыша ее мольбы прекратить. Внезапно он лизнул ее напряженную шею и вновь прикусил пульсирующую жилку, пуская по ней приятное расслабление. Силы на сопротивление закончились и Химэ, умирая от испуга, отпустила каждую сжатую мышцу. Мор полностью погрузился в нее, а боль незаметно ушла, словно ее никогда и не было.