Аналогичный контракт был получен Колчаком 26 мая 1919 года. «На этот раз требования о возмещении материального ущерба сопровождались параграфом о признании всех “независимых государств”, так расточительно созданных нашими союзниками вдоль всех окраин России.
Адмирал Колчак, учитывая критическое положение своей армии, решил подписать версальский контракт. Он был немедленно признан Англией, Францией и Японией в качестве Верховного правителя России, но обещанное снаряжение так и не прибыло в Сибирь»[73]. А самого Колчака французы подлым образом передали в руки красных[74], которые его расстреляли 7 февраля 1920 года.
«Франция совершила величайшую историческую ошибку, – писал в ноябре 1920 года известный французский военный корреспондент Шарль Риве, сопровождавший армию генерала Деникина в ее победном марше на Москву, а также во время ее отступления. – Мы не поняли того, что помощь белым армиям являлась залогом победы над тем злом, которое угрожает всему цивилизованному миру. Мы заплатили бы за этот залог сравнительно скромную сумму, если принять во внимание размеры этой опасности: всего лишь две тысячи орудий и два-три парохода с военным снаряжением, которое мы получили от немцев бесплатно и которое нам было не нужно. Мы, столь осторожные и мудрые в нашей политике, в русском вопросе оказались глупцами. Мы страхуем нашу жизнь, страхуем дома и рабочих от несчастных случаев и безработицы, и мы отказались застраховать наших детей и внуков от красной чумы. Наши потомки сурово осудят преступную небрежность наших политических вождей…»[75]
Определенную помощь от Запада белые, конечно, получали, но эти поставки и закупки обеспечили их армии вооружением, боеприпасами, обмундированием и снаряжением менее чем на половину от потребностей. Трофеи, добытые в бою и оплаченные кровью, часто являлись основным источником получения пушек, винтовок, снарядов, патронов и т. д.
Что касалось количества и качества военачальников, то здесь наблюдался примерный паритет, возможно, с небольшим преимуществом белых. Причем это касалось как профессиональных военных, так и офицеров по призыву.
Профессиональное кадровое офицерство представляло собой замкнутую касту людей, целиком посвятивших себя военной службе, являвшихся носителями военных традиций, знаний, дисциплины, нередко происходивших из офицерских династий. Многие из них являлись выходцами из дворян. Кадровые офицеры традиционно были чужды политической жизни, не знали и не понимали значения партийной борьбы и идеологии, воспитывались на имперских идеалах безоговорочной верности державе.
Офицеры по призыву были продуктом Первой мировой войны, результатом массового призыва в армию образованных слоев общества или производства в офицеры отличившихся нижних чинов. Спектр их политических взглядов в целом соответствовал спектру всего общества, так что тот факт, что значительное их число пошло на службу к красным, не вызывает удивления. Гораздо интереснее, почему чуть ли не половина кадровых офицеров[76] оказалась там же.
Наиболее распространенной причиной было сочетание у профессиональных военных патриотических идеалов с полной политической дремучестью. Им что Николай II, что Керенский, что Ленин были на одно лицо, разобраться в том, какая пропасть отделяла Ленина от вожаков Временного правительства, они не умели. Служа им, они считали, что служат России[77].
Другой причиной было стремление профессиональных военных во что бы то ни стало сохранить русскую армию, пусть и с помощью большевиков[78]. В Красную Армию стремились и офицеры, не добившиеся по разным причинам успехов при самодержавии. Наконец, офицерам надо было просто на что-то жить и содержать свои семьи. Часть из них понимала себя наемниками, которые за хорошее содержание готовы были служить и красным, и белым.
Впрочем, основная масса военспецов, как назывались офицеры на большевистском языке, попала в РККА отнюдь не добровольно, а в результате мобилизации[79]. Однако по мере наступления белых армий началось бегство бывших офицеров, оказавшихся против своей воли в Красной Армии. Количество перебежчиков в стан противников РККА исчислялось тысячами. К белым перелетали целые авиаотряды[80], переходили высокопоставленные военспецы до уровня командующих армиями включительно. Одной из причин было настороженное, если не сказать враждебное, отношение красноармейцев к военспецам[81].
73
Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний / Предисл. и коммент. А. Виноградова. М.: Современник, 1991. С. 259–260.
74
Современный историк Владимир Геннадьевич Хандорин пишет: «Несмотря на данные ранее заверения и «гарантии» безопасности и защиты, французский генерал и подчиненные ему чехи предали адмирала. Жанен предложил взять Колчака под охрану стоявшему неподалеку японскому батальону, но японцы уклонились, ссылаясь на отсутствие инструкций на этот счет. Таким образом, никто из них не хотел брать на себя ответственность. В тот же день Колчаку и Пепеляеву объявили, что они будут переданы повстанческому Политцентру, объявившему себя властью в городе. В 9 часов вечера их выдали и препроводили в губернскую тюрьму… А 21 января 1920 года, через 6 дней после выдачи Колчака, иркутский повстанческий эсеровский Политцентр вынужден был без боя (по ироническому выражению большевика А. Ширямова, «с пролитием лишь небольшого количества чернил») передать власть большевистскому ревкому» (см.: Хандорин В. Г. Адмирал Колчак: Драма Верховного правителя. М.: Система; Полит. энцикл., 2022. С. 438, 443).
75
Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний / Предисл. и коммент. А. Виноградова. М.: Современник, 1991. С. 258.
76
Например, в Гражданской войне так или иначе участвовали не менее 2837 выпускников Николаевской военной академии, включая ускоренные курсы периода 1916–1919 гг. Через ряды Красной Армии прошли не менее 1579 выпускников академии (39,8 %), через ряды белых армий юга России – 1082 (27,2 %), через белые армии востока России – 641 (16,1 %), через украинские армии – 426 (10,7 %) офицеров (Ганин А. В. Семь «почему» российской Гражданской войны. М.: Пятый Рим, 2018. С. 12).
77
Один из бывших царских генералов писал: «И я, и многие офицеры, шедшие по тому же пути, служили царю, потому что считали его первым из слуг отечества, но он не сумел разрешить стоявших перед Россией задач и отрекся. Нашлась группа лиц, вышедших из Государственной думы, которая взяла на себя задачу продолжать работу управления Россией. Что ж! Мы пошли с ними, помогая им, как только могли, и работая не для них, а для пользы Родины. Но они тоже не справились с задачей, привели Россию в состояние полной разрухи и были отброшены. На их место встали большевики. Мы приняли их как правительство нашей Родины и также по мере сил стремились помочь им в их работе. В политику мы в то время не вмешивались и действовали по признаку преемственности власти» (цит. по: Ганин А. В. Семь «почему» российской Гражданской войны. М.: Пятый Рим, 2018. С. 17).
78
Генерал от кавалерии А. А. Брусилов писал о мотивах своего поступления на службу в РККА: «Я, как с малых лет военный, за эти годы страдая развалом армии, надеялся опять восстановить ее на началах строгой дисциплины, пользуясь красноармейскими формированиями. Я не допускал мысли, что большевизм еще долго продержится. В этом я ошибся, но я ли один?..» (Брусилов А. А. Мои воспоминания. М.: Воениздат, 1983. С. 297).
79
29 июля 1918 г. был издан декрет СНК о призыве бывших офицеров 1892–1897 годов рождения. 1 октября 1918 года был опубликован новый декрет о призыве бывших офицеров и военных чиновников, не достигших к 1 января 1918 года 40 лет. 14 ноября было издано аналогичное постановление РВСР (Реввоенсовет Республики: Протоколы, 1918–1919: Сб. док. М., 1997. С. 114–115).
80
«…Известны персональные данные о размежевании 219 доживших до начала Гражданской войны авиаторов – георгиевских кавалеров Первой мировой, для которых сменить одну армию на другую было особенно просто: 89 из них служили в белых армиях (в том числе 14 позднее сдались РККА и служили в ней, один остался в России, но скрывался под чужой фамилией), 65 – в РККА (в том числе из РККА 7 перешли в белые и 2 – в национальные армии, а также 1 – к «зеленым»), 3 – в национальных армиях и 10 уклонились от участия в Гражданской войне. Судьбы 52 летчиков не установлены» (цит. по: Ганин А. В. Семь «почему» российской Гражданской войны. М.: Пятый Рим, 2018. С. 12).
81
Видный военспец А. А. Свечин сообщал: «С самого начала моего пребывания в РККА я ощущал атмосферу недоверия ко мне, как к бывшему генералу, отчего возникало известное расхолаживание в сознании бесплодности моих усилий» (цит. по: Ганин А. В. Семь «почему» российской Гражданской войны. М.: Пятый Рим, 2018. С. 22).