– Полмиллиона? – от удивления хозяин кабинета даже присвистнул.
– Вы считаете, это много? – подняв брови, бросила ему Гала.
– Я… я не знаю. Но полмиллиона – это гигантская сумма! – запинаясь, начал было промышленник.
– Ну что же, Вы, я вижу, плохой бизнесмен, ровно через год эта картина будет стоить миллион франков! Вот увидите! Американцы нам предлагали больше, но мы хотим сделать подарок Франции.
– А, опять американцы, они скупают во Франции все картины, а потом перепродают у себя в Америки втридорога.
– Ну что же, господин Женуа, я думала, что имею дело с солидным человеком, который умеет ценить большое искусство и грамотно вкладывать свои средства. Но, видимо, я ошиблась, – и Гала решительно устремилась к двери, а Дали, не понимая, как ему вести себя дальше, все стоял в творческой позе защитника искусства своей страны.
– Но постойте, мадам! Дайте мне еще раз посмотреть на картину!
Гала снова развернула полотно перед богачом, он хотел потрогать его рукой.
– Вы что! Это достояние нельзя трогать руками! Таких картин в мире больше нет!
Господин Женуа еще раз посмотрел на картину.
– Но я ничего не понимаю в ней!
– А Вам и не надо! – решительно заявила Гала. – Пусть Ваши гости ломают голову, завидуя, какой у Вас глубокий ум, раз Вы смогли понять эту картину и приобрести ее.
Картина действительно манила своей таинственностью и загадочностью. Промышленник про себя подумал: «А что, мои конкуренты долго не смогут разгадать эту загадку, наверное, стоит ее купить, пятьсот тысяч франков, конечно, деньги большие, но этим полотном я смогу утереть нос многим».
– Хорошо, мадам, я согласен.
Гала со слезами на глазах передала драгоценную картину промышленнику, провожая ее тяжелым грустным взглядом, как будто прощалась с самой большой ценностью в своей жизни, и быстро забрала чек на пятьсот тысяч франков.
Покинув кабинет богача, она устремилась по новому адресу, в дом банкира, в уме уже прикидывая, не слишком ли дешево она уступила картину. Из Парижа они возвращались с пятью миллионами франков и могли позволить себе купить приличный домик на берегу моря. Но сейчас нужно было браться за работу.
Глава 12
– Сальвадор, ты сможешь нарисовать меня на фоне моря, – она прекрасно знала, как Дали любил море.
Они приезжали на пустынный пляж. Гала сбрасывала с себя одежду, и Дали начинал рисовать ее, ему нравились ее небольшие выпуклые груди, тонкая изящная талия, красивые руки, шея, большие ягодицы. Все это возбуждало художника, он закрывал глаза и представлял свою возлюбленную в своем мире. Мазок, еще мазок – и рождались новые, совершенно непредсказуемые полотна, в которых Дали рассказывал и о себе, и о своей жизни, и о скрытых желаниях, и о затаенных в глубине души страхах. Выбрасывая на холст накопившуюся кипящую энергию, своих призраков, демонов и дьявольские страсти, Дали очищал свое замутненное сознание для нового прорыва в своей живописи. Ничто не должно быть загнано в примитивные формы, все должно быть глубже и загадочней. Ведь перед ним предстала не просто женщина, а огромная душа, которую и следовало запечатлеть на картине.
Дали делал наброски Галы, потом они шли домой и, поужинав, расходились по своим комнатам, а ночью в воспаленном подсознании художника рождалась картина, как будто кто-то тихо, незаметно подсказывал идею будущего произведения. Уже утром он вскакивал раньше всех и несся к мольберту, чтобы нанести те самые важные мазки, которые определят бессмертное будущее картины.
Проходило несколько недель. Дали страшно мучился, ища решение своей новой картины. Гала сидела на берегу моря, терпеливо позируя художнику, прекрасно понимая, что в этот момент нельзя прерывать творческий процесс. Сальвадор смотрел на любимую женщину, восхищаясь линиями ее тела, кисть искала нужную линию. Художник закрывал глаза и вновь искал необходимый образ. Гала терпеливо ждала, ноги сильно затекали и ныли от однообразной позы, но она не позволяла себе шевельнуться, чтобы не спугнуть музу, которая летала где-то рядом с художником. Холодный ветер с моря совсем заморозил ее, но она знала, что именно в этот момент из маленького Наполеона вырастает величественный полководец, который вскоре покорит весь мир.
После долгих мучений Дали, наконец, показывал Гале свою картину. Нахмурив брови, она долго стояла напротив полотна. Первым делом возлюбленная Дали хотела оценить свою привлекательность, но, к ее большому изумлению, изображение представало в несколько другом ракурсе.
– Эээ, это я?
– Конечно, любимая! – Дали восхищенно посмотрел на нее. Гала долго не могла разгадать предназначение самой себя в этом шедевре, но для себя уяснила, что надо бы очень аккуратно объяснить Сальвадору, чтобы создавал более понятные картины, если уж ей непонятно, то что же говорить о других.