Разговаривали они по-английски, но в зале многие понимали и переводили соседям. Никто не улыбнулся: вопрос был страшный. Даже Зернов растерялся, подыскивая ответ.
Я рванул вниз вскочившего было Мартина и сказал:
— Уверяю вас, адмирал, что я — это действительно я, кинооператор экспедиции Юрий Анохин, а не созданная «облаком» модель. Когда я снимал фильм, мой двойник, как загипнотизированный, отступал к снегоходу: вы это видели на экране. Он сказал мне, что кто-то или что-то заставляет его вернуться в кабину. Видимо, его уже подготовляли к уничтожению. — Я смотрел на поблескивающие очки адмирала, и меня буквально распирало от злости.
— Возможно, — сказал он, — хотя и не очень убедительно. У меня вопрос к Мартину. Встаньте, Мартин.
Летчик поднялся во весь свой двухметровый рост ветерана-баскетболиста.
— Слушаю, сэр. Копию я собственноручно прикончил.
Адмирал улыбнулся.
— А вдруг вас собственноручно прикончила копия? — Он пожевал губами и прибавил: — Вы пытались стрелять, когда подумали об агрессивных намерениях «облака»?
— Пытался, сэр. Две очереди трассирующими пулями.
— Результативно?
— Никак нет, сэр. Все равно что из дробовика по снежной лавине.
— А если бы у вас было другое оружие? Скажем, огнемет или напалм?
— Не знаю, сэр.
— А уклонилось бы оно от встречи?
— Не думаю, сэр.
— Садитесь, Мартин. И не обижайтесь на меня: я только выяснял смутившие меня детали сообщения господина Зернова. Благодарю вас за разъяснения, господа.
Настойчивость адмирала развязала языки. Вопросы посыпались, подгоняя друг друга, как на пресс-конференции:
— Вы сказали: ледяные массы перебрасывают в Пространство. Какое? Воздушное или космическое?
— Если воздушное, то зачем? Что делать со льдом в атмосфере?
— Допустит ли человечество такое массовое хищение льда?
— А кому вообще нужны ледники на земле?
— Что будет с материком, освобожденным от льда? Повысится ли уровень воды в океане?
— Изменится ли климат?
— Не все сразу, товарищи, — умоляюще воздел руки Зернов. — Давайте по очереди. В какое пространство? Предполагаю: в космическое. В земной атмосфере ледники нужны только гляциологам. Вообще-то я думал, что ученые — это люди с высшим образованием. Но, судя по вопросам, начинаю сомневаться в аксиоматичности такого положения. Как может повыситься уровень воды в океане, если количество воды не увеличилось? Вопрос на уроке географии, скажем, в классе пятом. Вопрос о климате тоже из школьного учебника.
— Какова, по-вашему, предполагаемая структура «облака»? Мне показалось, что это газ.
— Мыслящий газ, — хихикнул кто-то. — А это из какого учебника?
— Вы физик? — спросил Зернов.
— Допустим.
— Допустим, что вы его и напишете.
— К сожалению, у меня нет эстрадного опыта. Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю. Структура «облака» мне неизвестна. Может быть, это вообще неизвестная нашей науке физико-химическая структура. Думаю, что это скорее коллоид, чем газ.
— Откуда, по-вашему, оно появилось?
— А по-вашему?
Поднялся знакомый мне корреспондент «Известий»:
— В каком-то фантастическом романе я читал о пришельцах с Плутона. Между прочим, тоже в Антарктиде. Неужели вы считаете это возможным?
— Не знаю. Кстати, я ничего не говорил о Плутоне.
— Пусть не с Плутона. Вообще из космоса. Из какой-нибудь звездной системы. Но зачем же им лететь за льдом на Землю? На окраину нашей Галактики. Льда во Вселенной достаточно — можно найти и ближе.
— Ближе к чему? — спросил Зернов и улыбнулся.
Я восхищался им: под градом вопросов он не утратил ни юмора, ни спокойствия. Он был не автором научного открытия, а только случайным свидетелем уникального, необъяснимого феномена, о котором знал не более зрителей фильма. Но они почему-то забывали об этом, а он терпеливо откликался на каждую реплику.
— Лед — это вода, — сказал он тоном уставшего к концу урока учителя, соединение, не столь уж частое даже в нашей звездной системе. Мы не знаем, есть ли вода на Венере, ее очень мало на Марсе и совсем нет на Юпитере или Уране. И не так уж много земного льда во Вселенной. Пусть поправят меня наши астрономы, но, по-моему, космический лед — это чаще всего замерзшие газы: аммиак, метан, углекислота, азот.
— Почему никто не спрашивает о двойниках? — шепнул я Тольке и тотчас же накликал себе работенку.
Профессор Кедрин вспомнил именно обо мне:
— У меня вопрос к Анохину. Общались ли вы со своим двойником, разговаривали? Интересно, как и о чем?