Курганец обнажил длинный обоюдоострый палаш и с вызывающим видом занял позицию на противоположном берегу ручья.
Билидни достал из-за пояса тонкую кривую саблю и передал ее Вейже. Похлопав по холке свою лошадку, ротный развернул ее и достал из притороченных к седлу ножен прямую, длинную шашку. Тут Герлах заметил, что у большинства кислевитов за пояс заткнуты кривые сабли, а длинные, прямые клинки покоятся в ножнах у седел. Когда кавалерийский бой заканчивался, использовали шашки – оружие для пешего боя. Шашка Билидни с двумя прямыми желобками на ней была точно такой же длинной, как и палаш норскийца. Кисть воина защищала изогнутая железная пластина, крепящаяся к основанию рукояти. На палаше было три желоба по всей длине, а руку воина защищала круглая, витая из железных пластин сетка.
Ротный Билидни, с вертикально поднятой шашкой в руке, двинулся через ручей, черная грязь заляпала голенища его сапог.
Предводитель норскийцев, опустив меч, ждал его на противоположном берегу. Билидни был крупным, широкоплечим мужчиной, но его противник был и выше, и шире. Герлах чувствовал, насколько мощный воин скрывается под черной, утыканной шипами кольчугой. Он напрягся. Было ясно, что сейчас состоится ритуальный бой чести. Вожак с вожаком. Возможно, он сам спровоцировал эту схватку, не прикончив курганца или даже просто появившись в рядах кислевитов. Билидни, видимо, считал, что обязан Герлаху за спасение знамени роты. Наверное, этот неразумный бой был для Билидни возможностью вернуть Герлаху долг.
Лансеры явно не собирались ничего предпринимать. Герлах начал перезаряжать пистолет. Он не хотел, чтобы еще и смерть ротного была на его совести.
Послышался лязг металла о металл. Герлах поднял голову. Билидни и рогатый варвар начали. Прямой клинок против прямого клинка. Они ходили кругами и обменивались ударами, искры веером разлетались в стороны.
Все кончилось очень быстро.
Курганец с размаху обрушил на Билидни мощный удар, кислевит парировал его, отбросив меч противника в сторону и лишив его тем самым защиты. Следующий удар был за Билидни, он нанес его обеими руками.
Герлах видел – удар смертельный. Чего он не учел, так это то, какой силой обладает ротный. Клинок шашки попал под шлем и выбил заклепки из металлических пластин. Билидни снес голову противника. Упакованная в рогатый шлем голова, как пушечное ядро, отлетела в заросли папоротника.
Обезглавленный курганец рухнул на землю как подкошенный, его доспехи загремели, как добрая дюжина цимбал.
– Господарство! Господарство! – завопил Билидни, воздев руки к небу и потрясая окровавленной шашкой. Он повернулся к своим торжествующим собратьям: – Господарство!
Когда его люди перестали радостно вопить и хлопать его по плечам, Билидни отдал приказ возвращаться к роте. Лансеры подобрали свои дротики, отмыли наконечники и древки в ручье, но даже не приблизились к убитым ими варварам. Казалось даже, что они стараются их не касаться. Они не обыскали трупы в поисках трофеев, монет или колец. Солдаты Империи хотя бы сбрасывали тела врагов в канавы или овраги и, если позволяли обстоятельства, сжигали их. Кислевиты же бросили тела убитых распухать в ручье и разлагаться на берегу.
А потом, когда они уже собирались уезжать, Билидни и Вейжа подошли к трупам и каждому поочередно выкололи кинжалами глаза. Билидни отыскал в папоротнике срубленную им голову вождя норскийцев и то же самое проделал с ней.
Герлаху Хейлеману все это показалось странным и диким.
Лансеры поскакали двумя колоннами за своей ротой. Герлах скакал позади Билидни, тот тихо беседовал о чем-то с высоким худым лансером со шрамом во всю щеку. Герлах припомнил, что лансера зовут Максим и он старший в роте Билидни. Они говорили о северянах – в их разговоре несколько раз прозвучало слово «норскийцы».
– Они здесь еще есть? – вмешался в разговор Герлах.
– Шо? – оглянулись Билидни и Максим.
– Еще северяне? Норскийцы?
Казалось, Максима забавлял акцент Герлаха.
– Нэ, – сказал Билидни и покачал головой. – Не так много, я думаю.
– А как же те, кого мы там встретили? Они наверняка преследовали нас не один день.
– Нэ, Вебла, нэ, – заверил его ротный. – Один день, не больше. Полк норскийцев на лошадях, много людей, идут на юг. Там богатые земли.
Это правда. Там самые населенные провинции Кислева. Там Империя. Билидни, видимо полагал, что курганцы так стремятся на юг, что не станут терять время на преследование небольшой роты, уходящей на восток.
– А как же те, с кем мы столкнулись? – настаивал Герлах.
– Кьязаки, – сказал Максим.
– Что?
– Всадники, – бросил Максим и повернулся вперед, словно это слово все объясняло.
Лансеры основного отряда ждали их на холме сразу за лесом. Один из них держал под уздцы коня Димитера.
День клонился к закату. Когда рота въехала на вершину холма, сверху открылся вид на бескрайнюю равнину. Непаханые земли, поросшие травой, дроком и чертополохом, уходили вдаль, к укрытым дымкой холмам. Дикие степные края.
Билидни махнул рукой. Он решил сделать привал на холме перед тем, как пересечь степь.
Герлах спешился и сел на траву. Он понимал, что надо расседлать и почистить Саксена, но на него навалилась такая усталость, что через минуту он уже спал.
Когда он проснулся, было темно и тепло. Ночь наступила ясная, в небе над холмом зажглись мириады звезд. Кто-то тихонько потряс Герлаха за плечо, и он понял, что именно от этого и проснулся.
Герлах сел. Он спал в том самом месте, где несколько часов назад спешился с коня. Кто-то укрыл его плащом. Невдалеке потрескивал высокий костер, от него исходило приятное тепло. В отсветах огня Хейлеман различил человеческие фигуры и что-то похожее на небольшие палатки.
Рядом с Герлахом сидел на корточках Витали. Он снял шлем, кольчугу и крылья и теперь был в драном бархатном плаще без рукавов, под плащом на нем была шерстяная рубаха. Витали протянул знаменосцу небольшую деревянную миску. От запаха горячей еды у Герлаха свело живот, а рот наполнился слюной.
Он взял миску. В ней были куски мяса с тушеной крупой и жирной подливкой. Аромат от еды шел восхитительный.
Витали позвал Герлаха к лансерам у костра.
– Иди, Вебла. Иди в круг.
Герлах с миской в руках приблизился к костру. Жар от пламени ударил в лицо, у костра пахло дымом и жареным мясом. Герлах сел, справа от него устроился Витали. Слева сидел плотный мужчина лет тридцати, он ел из своей миски, помогая себе рукой.
Герлах также принялся за еду. Он не знал, что это за мясо, но оно было невероятно вкусным. Герлах вдруг понял, что не ел несколько дней. Он быстро расправился с едой. Губы его блестели от жира.
Сидя у костра, лансеры вели неторопливую беседу. Все кислевиты избавились от доспехов и облачились в плащи и шкуры и теперь снова походили на язычников-оборванцев, за которых их принял Герлах при первой встрече. Все ели. Вокруг костра стояли котелки с мясом.
Кислевит, сидевший слева от Герлаха, подвел его к костру и показал, как заполнять миску.
Мясо было свежим. Зайчатина или оленина. Видимо, когда рота ехала через лес, кто-то из лансеров успел поохотиться. Рядом с костром один из солдат небольшим топором рубил ветки и подбрасывал их в огонь.
Герлах вернулся на место и быстро опустошил вторую миску. Он ел и смотрел на поднимающиеся в небо искры от костра. От невидимого жара холодный воздух над стоянкой колебался и заставлял колебаться звезды.
Покончив со второй порцией, Хейлеман почувствовал усталость. Ему было некомфортно и жарко, он расстегнул ремни своих доспехов и, сняв, сложил их у себя за спиной. Облокотившись на груду доспехов, Герлах почувствовал, как тепло костра и пищи возвращает силы в его измученное, израненное тело.
Кислевиты пустили по кругу бурдюк с вином. Каждый отпивал несколько глотков и передавал бурдюк соседу справа. Крупный лансер приложился к бурдюку, причмокнул губами и протянул вино Герлаху.