— Какие могут быть «но»? — она прикасается к нему с нежностью и теплом. — Не может быть «но». Сейчас тут только мы — я и ты. И я — Старшая. Так?
— Так.
Ильзе стягивает с Отто куртку и ведет его в светлую, просторную ванную комнату.
— Нагнись, — говорит она Отто, берет душевой шланг и начинает мыть ему голову. — Ой! Кажется, я намочила твою рубаху. Сними.
Отто инстинктивно закрывает рукою грудь. Он не хочет, но все же начинает снимать рубашку. Ильзе направляет струю на его штаны.
— Их тоже придется снять… — уверяет она.
— Нет, не надо, — говорит Отто и пятится. — Пожалуйста…
Но он запутался в рубахе. Ильзе начинает помогать ему со штанами. Отто стягивает рубаху, но она намокла, прилипает к телу и сковывает движения. Он чувствует, что Ильзе снимает с него не только штаны.
— Подожди… постой… что ты…
Она гладит его тело. Она ласкает его. Она прикасается к нему губами.
Старшая берет от младшего то, что ей нужно.
Власть бывает разной. И нужно ли ей приказывать, если в ее просьбе невозможно отказать? И должна ли она использовать силу, если ее слабости вполне достаточно, чтобы подчинить сильного? Власть бывает разной…
Капли алой крови на белом кафеле — его и ее.
Отто целовал ее руку. — Помоги мне встать, — голос Ильзе стал вдруг холодным, металлическим. — Помоги мне встать!
Отто поднялся, поскользнулся на мокром полу, не удержал равновесие и упал. Ему вдруг стало смешно. Как глупо… Как все глупо…
— Что ты ржешь?! — Ильзе произнесла это так, что кровь в его жилах остановилась. — Помоги, мне встать, кретин!
Отто снова поднимается, тянет Ильзе за руку. Но она даже не пытается ему помочь.
— Ильзе, помоги мне, — просит Отто.
— Поднимай, урод! — орет она.
Отто пытается, но на мокром полу ее тело прокручивается, словно сплавляемое по реке бревно.
— Что с твоими ногами? — Отто удивленно смотрит на напряженные, вытянутые, как две шпалы, ноги Ильзе.
— Поднимай! — орет она.
И по этому истошному крику Отто, вдруг, понимает, что она в панике. У нее отнялись ноги!
— Поднимай! Поднимай! Поднимай!!!
Отто собирается с силами, взгромождает на себя тело Ильэе и несет ее в комнату.
— На диван! — командует она. — На диван! Он кладет Ильзе на диван.
— Накрой! — кричит она, показывая на плед. Отто выполняет ее приказание.
— Оденься! Немедленно оденься!
Отто пятится в ванную. Спешно натягивает на себя мокрые вещи.
— Пшел вон! — Ильзе указывает Отто на дверь. — Пшел вон!
Отто кубарем выкатывается на лестничную клетку и закрывает за собой входную дверь.
Холодный пот. Его пробивает холодный пот. Он льет градом. Холодная одежда, холодный пот, холодные ступени. Отто сидит в углу между пролетами и плачет.
Святая Супруга лишилась девственности. Он лишил ее девственности. Она парализована. Она обвинит его в изнасиловании. Отто ее изнасиловал.
«Переспишь с Ильэе, выпьешь ее девственной крови, и она тебя кончит. Как паучиха… Па-у-чи-ха…», — звучит в голове Отто пророчество Вильгельма.
Завтра ничего не состоится. Священное Копье никогда не обретет свою силу. Арийская раса никогда не будет править на этой земле. Отто убьют.
Часть вторая
— Тьма уничтожила Сама Себя?! — удивился я, глядя на экран и не веря происходящему. — У них что, ничего теперь не состоится?
— Что-то мне не особенно в это верится, — протянул Данила. — Ощущение, что с каждой минутой там становится все хуже и хуже.
— Все показатели зашкаливают, — тихо сказал Гаптен, проглядывая столбцы цифр на небольшом экране рядом с пультом. — Никогда такого не было…
— Я, может быть, задам дурацкий вопрос… — Андрей откинулся на спинку кресла и посмотрел на нас так. словно проспал полфильма и теперь живо интересуется у присутствующих, о чем, собственно, идет речь. — Кто-нибудь здесь знает, что такое «Тьма»?..
— Тьма… — начали, как по команде, мы трое — я. Гаптен и Данила.
Сказали и переглянулись. Вышло глупо. Мы так бодро взялись отвечать… Но что именно мы можем сказать?! Ничего.
— Послушайте, там творится какое-то безобразие, — Андрей показал на большой экран, — это очевидно. Но безобразие — это еще не Тьма. Насколько я понимаю… Что такое Тьма?
— Это прозвучит странно, но мы не знаем ответа на этот вопрос. — сказал Гаптен.
— А что «темные» говорят? — спросил Андрей.
Судя по всему, наши попытки бороться с Тьмой, без малейшего представления о том, в чем именно она заключается, казались Андрею комичными.
— Темные не говорят ничего определенного, — ответил Гаптен. — Мне кажется, что они сами не знают. Они живут ощущением разрушения. И борются со Светом без всякой цели. Просто им претит созидательное начало. Тьма для них — что что-то вроде мечты.
— Но эти печати?.. — уточнил Андрей. — Всадники Тьмы? Они придадут Тьме какую-то форму? Об этом же говорили на Встрече Двадцати Четырех?..
— Да, об этом, — подтвердил Гаптен.
— Ну, и что это может быть? — развел руками Андрей. — Теоретически?
— Индейцы верят в существование злых духов. Может быть, Священное Копье способно оживить каких-то злых духов? — предположил я. — Некие сгустки отрицательной энергии?
— Злые духи?.. Нет, Анхель, — возразил Данила. — Я думаю, что это какие-то «общечеловеческие» вещи (в кавычках, конечно). Жестокость, ложь, ненависть, страх… Тьма, если она воплотится, проявится в человеке, а не в каких-то там оборотнях. Да ты посмотри сам, они же фашисты. Зачем еще какие-то оборотни?!
— Гаптен, а твое мнение? — спросил Андрей.
— Мне трудно ответить, — покачал головой Гаптен. — Я все время был на стороне партии нейтралитета. Партии Баланса Силы. И я привык думать, что Тьма — это отсутствие Света. Что у нее нет прямого определения. Что она определяется от обратного.
— То есть, — сказал Андреи, — ты не можешь сказать: «Тьма — это…». Вы привыкли, говорить: «Тьма — это не Свет». Да?
— Да, — подтвердил Гаптен.
— Понятно, — Андрей обхватил, голову руками и погрузился в задумчивость. — Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
Мы напряженно уставились на Андрея, слов но из нас четырех он один был каким-то особенным специалистом по Тьме. Глупо. Но казалось, что только он и сможет сейчас правильно проанализировать ситуацию.
— Власть — страшная штука, — сказал Андрей через пару минут.
— Власть? — переспросил Данила.
— Ну, да. Если совсем просто пойти — Копье Власти, первый всадник Апокалипсиса — «вышел как победоносный, и чтобы победить», и эти все о власти говорят. Может быть — власть?..
— Первая печать — о власти? — Гаптен уставился куда-то в сторону, словно надеясь что-то припомнить. — Было пророчество Темных, что Тьма даст миру…
«Переспишь с Ильзе, выпьешь ее девственной крови, и она тебя кончит. Как паучиха… Па-у-чи-ха…»
Отто механически прокручивал в голове пункты Устава. Так, стоп! Он же ничего не нарушил. Он не нарушил ни одного правила. Правила священны. Как хорошо, что есть правила! Да! Отто не нарушил правил. Он сделал то, что приказал ему Старший. У него не было возможности доложить о странном поведении Старшего. Он выполнял приказ. Он следовал правилам. Это не может быть ошибкой. Правила предполагают любой вариант развития событий. Случившееся должно было произойти…
Отто вскочил на ноги и выбежал на улицу.
— Отто! — раздалось сзади.
— Кто здесь?.. — Отто обернулся; из сумрака под свет уличного фонаря вышел человек. — Мориц, ты?! Что ты тут делаешь?
— За тобой пришел, — ответил Мориц и улыбнулся.
— Как ты узнал, что я здесь? — Отто задрожал всем телом.
— Приставлен я к тебе, — Мориц продолжал улыбаться.