— А где индус? — вставил я. — Свами Брахмананда? Он говорил, что, когда мы найдем все семь Скрижалей, Тьма усилится по принципу противовеса. Это так? Мы нашли седьмую Скрижаль?
— Только по порядку… — попросил Гаптен. — Сейчас я расскажу, что знаю. Да, вы нашли седьмую Скрижаль. И у нее действительно нет текста, только смысл. По сути, она является ключом к первым шести. Данила — тот, на ком лежит миссия изменить сознание людей. И когда это произойдет, первые шесть Скрижалей обретут свою подлинную силу.
— А о каком изменении сознания идет речь? — спросил Андрей.
— Никто из посвященных этого не знает, — покачал головой Гаптен. — Эту тайну откроет Данила. Но не сейчас…
— Почему не сейчас? — не понял я.
— Потому что, пока вы искали Скрижали, силы Тьмы не бездействовали, — ответил Гаптен. — Откровение Иоанна Богослова о Конце Времен начинается с посланий, обращенных к семи церквам: «имеющий ухо да услышит». Но на самом деле, это послания не церквам, а Избранным. Избранных вы нашли.
— А сами Скрижали составляют священную книгу, о которой говорится в Откровении дальше? — предположил Андрей. — «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями».
— Абсолютно верно. Анхель и Данила находили Скрижали, а Тьма активизировала эти печати.
Гаптен подтвердил догадку Андрея: Скрижали Завета — это та книга, о которой говорится в Апокалипсисе. Я сам использовал отрывки из Откровения в качестве эпиграфов, а не понял этого! Эти эпиграфы возникли почти что случайно. Мы тогда только встретились с Данилой. Он рассказал мне о своем путешествии на Байкал. А следующей ночью у меня был странный сон. Мне снились тексты библейского Откровения.
Откровение Иоанна Богослова начинается с послания семи Церквам. Это были послания Избранным — Кристине, Илье, Максиму, Мите, Маше, Саше и Андрею (и Андрей понял это, когда формулировал Скрижали). А дальше, после этих посланий в Откровении рассказывается о том, что есть некая книга, которая запечатана семью печатями. В присутствии двадцати четырех старцев кто-то снимает эти печати. И появляются…
— Боже мой! — я вдруг испытал ужас. — Всадники Апокалипсиса!
— Да, Анхель, — тихо сказал Гаптен. — Всадники Апокалипсиса. Тьма до сих пор была аморфной и диффузной, а теперь она готова воплотиться…
— Об этом и говорил индус, — понял я. — Именно поэтому он был так скептически настроен в отношении наших поисков.
— И да, и нет, — поправил меня Гаптен. — Откровение Иоанна Богослова принадлежит христианской традиции. А Свами Брахмананда придерживается карма-йоги и вед. Он больше всего боялся нарушения Баланса. Впрочем, он ведь и был Его архитектором. Идея Баланса Силы победила после Второй мировой войны.
Двенадцать посвященных объявили о своем нейтралитете и создали Совет, который и возглавил Свами Брахмананда. Еще шесть посвященных оставили за собой право активно бороться за Царство Света. И еще шесть — объявили о своей готовности приближать час Тьмы. Так возник Баланс Силы, паритет…
Сказав это, Гаптен обвел взглядом стоящие перед ним плазменные экраны. Я автоматически пересчитал их — двадцать три, плюс кресло Гаптена. Всего — двадцать четыре. Печати должны открыться в присутствии двадцати четырех старцев…
— А что здесь сейчас будет? — спросил Данила.
— Здесь, сейчас… — прошептал Гаптен и замер.
Он словно погрузился в транс. Никто из нас не решился его переспрашивать.
— Здесь, — повторил Гаптен через минуту, — состоится Встреча Двадцати Четырех посвященных, на которой будет объявлено о низложении Баланса Силы.
— О низложении Баланса Силы? — не понял я. Но почему? Как?
— Я занял в Совете место своего Учителя — Серафитуса, — тихо сказал Гаптен. — Но я не могу оставаться в Совете. Я не могу поддерживать нейтралитет. Всадники Апокалипсиса уже идут. Я встаю на сторону тех, кто борется за Царство Света. Свами считает это безумием. Но у меня просто нет другого пути.
* * *
— Рад приветствовать вас, — один из экранов вспыхнул, и на нем появилось изображение Свами Брахмананды. — Гаптен, Данила, Анхель, Андрей.
Индус выглядел спокойным. Но за его невозмутимостью скрывалась обреченность. Казалось, его глаза говорили: «Я пытался вас остановить. Я пытался вас спасти. Я сделал все, что мог. Но у меня ничего не получилось. Простите. Делайте, что задумали».
Мы поприветствовали индуса.
— Вы продолжаете меня удивлять, — сказал Свами, и его голос дрогнул. — Раньше вашу храбрость можно было объяснить неведением. Но сейчас… За вами не стоит никакая реальная сила. Вы идете в бой с голыми руками. Вы делаете шаг, хотя знаете, что дороги назад не будет. Это безумие! Почему вы не прислушаетесь к голосу разума? Почему не спасете себя и нас?! Гаптен, ты не передумал?
— Нет, Свами, — ответил Гаптен. — Я не передумал.
Повисла тяжелая пауза.
— Ну, будь по-вашему, — прошептал индус и грустно улыбнулся. — Странно, конечно. Никогда бы не подумал, что огромное, выстроенное с таким трудом здание Баланса Силы может рухнуть из-за четверки бесстрашных и безрассудных юнцов. Безумие. Просто безумие. Ну, мы начнем заседание…
И как только индус произнес эти слова, словно по команде, включились остальные мониторы. Характерные щелчки и гул множества голосов. Видимо, все «присутствующие» на этой встрече находились в точно таких же пустых залах, за круглыми столами и двадцатью тремя экранами по периметру. Каждый в «своем регионе». Полная иллюзия встречи за круглым столом. Встреча с говорящими головами.
Двенадцать человек из двадцати четырех были нам с Данилой хорошо знакомы. Кроме Гаптена и Свами, здесь присутствовали еще десять членов Совета. Мы уже встречались с ними в миссии ВААЗ. Остальных мы видели впервые. Шестеро — в белых одеждах, еще шесть — в темных. Члены Совета, как и в прошлый раз, были в самых разных платьях — светских, религиозных, национальных.
«Присутствующие» здоровались и переговаривались друг с другом. Кто-то очень тепло и дружелюбно, кто-то, напротив, натянуто и резко. Разговор шел на самых разных языках, большую часть из которых мне так и не удалось идентифицировать.
Несколько человек говорили по-испански. Я прислушался. Ничего особенного. Казалось, мы присутствуем на совете директоров какой-то крупной транснациональной корпорации.
— Попрошу тишины, — совсем негромко сказал Свами, но его все услышали и замолчали. — Сегодня мы будем говорить по-русски. На Встрече Двадцати Четырех присутствует Данила, а также Анхель и Андрей.
«Собравшиеся» понимающе покачали головами и внимательно посмотрели на нас. Когда я поймал на себе двадцать три пары глаз, взирающих на меня с мониторов, я инстинктивно съежился. Андрею и Даниле, судя по всему, тоже было не по себе.
— Полвека мы жили в рамках Баланса Силы, — продолжил Свами. — Ни Темные, ни Светлые не имели преимущества, поскольку двенадцать посвященных хранили нейтралитет. Мы исповедовали принцип невмешательства: каждое живое существо имеет право выбирать свою судьбу по собственному разумению. Я верил и продолжаю верить в то, что такая политика посвященных — единственно правильный путь.
Да, я вынужден признать, что большинство живых существ следуют сиюминутной выгоде, не думают о будущем и не чтят прошлое. Я сожалею об этом. Но это их выбор. И если они выбрали гибель, никто не вправе запретить им этого. Пусть гибнут. Душа Мира бессмертна. Если на ней появились мелкие язвы, что с того? Она очистится и возродится вновь. Человечество само сделало свой выбор. Так думаю я — Свами Брахмананда.
Я не знаю, за что вы боретесь, — Светлые и Темные. Я не знаю, что вы защищаете и что надеетесь завоевать. Вы деретесь за чучело мертвой мыши! Прежде мы сдерживали вас, теперь… Теперь вы вольны действовать, как вам заблагорассудится. Баланс нарушен. Формально в этом виновен Данила. Но я считаю виновными Светлых. Вы подначивали Избранника, вы посылали ему своих эмиссаров, вы помогали ему в поисках Скрижалей.