Это важное, необыкновенное дело! Я отдаю в ваши руки судьбу моего отца, свою собственную судьбу. И потому, прежде чем сообщать остальное, я должна взять с вас одно обещание…
— Обещание? — задумчиво повторил Мак. — Значит, есть действительно тайна, — подумал он, — его сердце приятно забилось. — Совсем, как у Дюма или Конан-Дойля! И кто бы подумал, что в этом паршивом городке…
— Да, обещание! Я введу вас в курс одной почти невероятной истории. Но, повторяю, вы должны обещать мне, что никто, кроме людей, которых мы посвятим в тайну, не узнает об этом ни слова. Я обращаюсь к вам, как к другу, Александр Ильич! Вы дадите честное слово, что ни один из официальных представителей власти не будет введен в курс дела!
— Нина Павловна, но, может быть, я не смогу сделать этого! Может быть, сам характер ваших разоблачений…
— Вы сможете! — с ударением сказала посетительница. В ее голосе послышалась легкая обида. — Будьте спокойны — я не делаю вас соучастником какой-нибудь уголовщины. Последний раз — даете слово?
Мак кивнул головой.
— Хорошо. Дело, по которому я прошу вашей помощи, состоит в следующем…
Она вынула из пальто и положила на стол пухлый белый конверт.
— В этом пакете, Александр Ильич, вся разгадка событий последних дней. Это копии, снятые мной самой с подлинных документов. Копии записок человека, погибшего на фронте под Медынском — вы знаете, здесь ведь был одно время фронт гражданской войны!
В руках этого человека — красного военного летчика — была значительная сумма золотом, доверенная ему для перевозки из одной части армии в другую. Из этих записок вы узнаете все пертурбации, случившиеся с этими деньгами.
Короче говоря — летчик, будучи не в силах доставить золотой груз по назначению, скрыл его здесь, под Медынском, в особом, обозначенном на плане месте. Летчик погиб. Его записки и план тоже порядком потрепались по свету. Все это время золото нельзя было достать из тайника, по соображениям, которые вы прочтете тут. Наконец, документы попали к английскому авантюристу Джону Кэрчу.
Кэрч был еще раньше знаком с отцом. Он списался с ним, предложил поделить найденные деньги. Отец согласился. Но здесь вмешался Иванов — отцу и Кэрчу пришлось привлечь в компанию и его.
Теперь слушайте меня хорошенько! Я женщина, но я все-таки понимаю, что присвоение этих денег очень похоже на кражу! Они государственное имущество, они принадлежат РСФСР! Кэрч — иностранец, он возьмет свою долю и скроется за границу! А мы? Я очень опасаюсь, что источник нашего обогащения откроется, и отец попадет в грязную историю. И вот потому-то…
Я долго мучилась, не думайте, что я открываю вам тайну сгоряча! Я предпочитаю бедность бесчестию, как ни избито звучит эта фраза! Я знаю — отец слишком увлечен своей идеей, иначе и он стал бы на мою сторону! Потому я и решила обратиться к вам. Вы любите меня, вы честный, хороший, смелый человек!
Мой план: нужно сделать так, чтобы, отправившись на поиски, отец и Кэрч не нашли денег. Но для этого нужно, чтобы их нашел кто-нибудь другой. Место клада находится под самым городом — я думаю, что вы с двумя друзьями могли бы исполнить эту задачу. И еще…
Добротворская замолчала. Она положила немного дрожащую от волнения руку на рукав неподвижного Мака и заглянула ему в лицо.
— И еще, Александр Ильич, вы должны принести мне одну жертву!
Он молчал. Сквозь тонкую материю рубашки ее ногти больно впивались в его тело.
— Мак, вы знаете, что я люблю вас! Вчерашняя сцена в саду, моя откровенность с вами, все… Но раньше я любила другого человека. Я помогла ему — он оказался негодяем. Но я хочу сделать ему еще одну — последнюю услугу!
Эти бумаги должны быть прочитаны вами в присутствии Иванова. Ничем не намекайте, что вы знаете истинное положение дел, не показывайте виду, что вам известна его причастность — просто предложите ему поехать за кладом. Он увидит, что дело проиграно и согласится. Он должен согласиться. И если даже он для вида будет отказываться — уговорите его! Это выведет его из тяжелого положения, предохранит от кражи народною имущества. Он будет спасен! Вы сделаете это, Мак?
Мак нахмуренно покачал головой:
— Нина Павловна, поймите, зачем я буду делать это? Он мой соперник, выражаясь высоким слогом…
— Он никогда не был им! За много до того, как я увидела вас, все наши отношения с ним были порваны. Это последняя услуга!
— Но, вы знаете, Иванов отрицает всякое знакомство с вами!
Добротворская вскинула горящие зрачки:
— Отрицает? А разве вы говорили с ним обо мне? Может быть, вы даже упомянули портрет?
Мак до боли сжал кулаки. Опять! Снова проболтался, как мальчик! Он поднял на нее широко открытые, правдивые глаза.
— Нина Павловна, как вы можете!.. Ведь я же обещал вам… Нет, просто вас видели на бульваре, зашла речь… Ну, хорошо, я согласен на машу просьбу. Вы понимаете, как мне больно это…
— Но вы обещаете? — прошептала она, продвигаясь ближе.
Он тоже потянулся к ней… Но в тот же момент, вздрогнув, разжал руки и холодно встал с постели.
Его ногу, повыше полузашнурованного ботинка, сжали цепкие пальцы лежащей под кроватью Маруси, о самом существовании которой он забыл в последние минуты.
— Хорошо, Нина Павловна, — он помог дочери профессора надеть пальто, — ваше желание будет исполнено. Но времени терять нельзя. Я оденусь и сейчас же предприму первые шаги!
Его ногу, повыше полузашнурованного ботинка, сжали цепкие пальцы лежащей под кроватью.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Перед глазами, как сгусток красного пламени — длинный лоскут флага. Под толчками легкого ветра флаг вьется по верхней линии облупленного фасада. Еще дом — снова красный лоскут! Еще дальше — понурое полотнище чуть не задевает за головы прохожих. Мак вспомнил: завтра великий день города, авиационное торжество, выпуск эскадрильи «Ленин». Редакция ждет — нужно бы засесть за новый очерк, а тут эти дикие приключения…
На углу Советской Мак столкнулся с Фениным. Маленький техник крепко и сосредоточенно пожал его руку.
— Все осматриваете? А я вот без дела шатаюсь: отпуск мне двухнедельный вышел, а как-то чудно без работы! — Фенин начал свертывать цыгарку.
Мак предложил папиросу. Пока закуривали, разжигая на ветру гаснущие спички, Мак успел уже обдумать новую идею.
Ему пришла прекрасная мысль. Ведь такой именно человек нужен в деле с золотом. Энергичный, свободный, не болтливый. Еще неизвестно, как встретит Иванов неожиданное известие! А этот, кроме того, в несомненной дружбе с ним! Мак решил посвятить Фенина в тайну документов.
— Куда сейчас, товарищ? — прищурился техник.
— Я к Иванову… Дело одно есть… секретное… Но я хочу посвятить и вас. Вы согласитесь дать обещание молчать. Погодите-ка, я объясню вам…
Так был привлечен новый соучастник. Мак шел, вполголоса излагая ему всю историю дела.
Воспользовавшись их разговором, посмотрим, что делает в это время третье заинтересованное лицо — Иванов.
Иванов сидит посреди комнаты с тщательно опущенными занавесками на окнах. Освещение электрическое. Спина Иванова упирается в жесткую спинку кресла, ноги — в металлические педали около пола, между коленями — черный стержень, верх которого сжимает рука военлета. От кресла ползут по полу и теряются в стенах белые черви проводов. На стенах — ряды лампочек и странные стеклянные коробки.
В комнатном мраке тихо. Слышно только мерное дыхание сидящего. И если бы было светлее, если бы мы могли видеть сквозь стену тьмы, мы увидели бы, как быстро и уверенно, сообразуясь с сигналами, действует рычагами человек, сидящий в кресле. Вспышки на стене ускоряются, приобретают вид какого-то огненного танца. Но человек в кресле так же легко и уверенно ведет свою необычайную работу.