Подушку он, пожалуй, сожжёт в одном костре с платочком: вдруг Пятый и её тоже заслюнявит.
Клаус потянулся за стаканом воды, оставленным рядом с диваном, и вздрогнул, услышав стук в дверь. Сделал вид, что не услышал.
Поперхнулся водой, когда стук настойчиво повторился. Обречённо застонал и пошёл к двери.
Клаус не сразу увидел, кого принесло в воскресенье утром, потому что, открывая дверь, был слишком занят тем, что тёр глаза. Он совсем не выспался, и теперь заочно ненавидел человека, стоявшего у него на пороге.
— Доброе утро, Клаус, — насмешливо улыбнулась Эллисон.
Четвёртый тяжело вздохнул. Третья выглядела явно обеспокоенной. Возможно, у неё ночь тоже выдалась не из приятных. Она спала? В их семье хоть кто-нибудь вообще спит?
Подумав о сне, Клаус понял, что всё ещё трёт глаз, поэтому опустил руку. Нехотя.
— Пятый дома? — спросила Эллисон, заглядывая в квартиру.
Клаус кивнул.
— Проходи, — впустил сестру он. — Только потише, он ещё спит.
Эллисон нахмурилась.
— Сейчас одиннадцать, — проговорила она.
Клаус, думавший, что сейчас было максимум часов семь утра, удивлённо округлил дотёртые до красноты глаза, но ничего не сказал.
— Не думала, что он такой соня, — проворчала Эллисон, недовольно скрещивая руки на груди.
Клаус пожал плечами и указал на диван в подтверждение своих слов.
— Поговорим лучше на кухне или в его комнате? — предложил он. — Дадим старику поспать нормально.
Эллисон не обратила внимание на его слова. Она осторожно подошла к дивану и внимательно посмотрела на спавшего брата. Они никогда не были близки в детстве. Пожалуй, из-за высокомерия Пятого и нежелания Эллисон признавать, что кто-то, помимо неё, может быть таким же упрямым. Честно говоря, она не жалела о своих словах. Пятый на самом деле был виноват. Ведь он перенёс их в эту дурацкую вселенную, где не было Клэр. И она точно знала, что, чтобы хоть немного воззвать Пятого к совести, следовало надавить пожестче.
Теперь, глядя на его опухшее и покрасневшее лицо и подсознательно отказываясь принимать, что Пятый, похоже, полночи плакал из-за её слов, Эллисон поняла, что, возможно, переоценила бесчувственность своего брата. Пускай Пятый и был высокомерный засранцем в детстве, он всё же был её братом. Поэтому она пришла. Потеряв дочь, ей не хотелось оттолкнуть от себя ещё и его.
Потерять Пятого во второй раз в жизни.
Эллисон подалась вперёд, намереваясь разбудить мальчика. Опуститься на край кровати и поговорить, пока он ещё сонный и не готов убивать сразу.
— Эллисон, пойдём, — позвал Клаус, понимая намерения сестры.
Девушка неуверенно повернулась к нему.
— Почему он так выгл…
— Я обещал никому не говорить, — поднял обе руки Клаус. — Даже моей любимой сестрёнке.
Эллисон раздражённо вздохнула.
— Прекрати паясничать, Клаус, — попросила она. — Что с Пятым?
Клаус не успел ответить, как мальчик, услышав их голоса, неразборчиво пробормотал что-то (кажется, похожее на «заткнись нафиг, Четвёртый», а может, Клаусу просто показалось) и чуть повернулся, вытягивая руки вперёд и сонно потягиваясь. Прежде, чем он проснется окончательно и откроет глаза, Клаус мягко взял Эллисон за плечи.
— Идём, поговорим в его комнате, — прошептал он. — Заодно покажу, что он там в своих тетрадках по ночам рисует. Тебе это будет интересно.
========== Часть 3 ==========
Пятый проспал ещё добрых полчаса, что дало Клаусу возможность подробно рассказать Эллисон об их плане. Прислонившись к столу, он молча смотрел на сестру, сидевшую рядом и листавшую чужую тетрадь. Клаус ждал, что скажет Третья. Когда Эллисон подняла голову, чтобы, наконец, ответить, на пороге мелькнула голубая вспышка. Клаус торопливо повернулся к появившемся в дверях брату.
— А вот и солнышко встало, — попытался пошутить он.
Пятый недовольно поморщился. Скрестив руки на груди, прислонился к дверному косяку. Ещё сонный, лохматый, он почему-то внушал не меньший ужас, чем обычно.
— Что вы оба здесь забыли? — строго спросил он.
— Клаус рассказал, что вы решили помочь мне.
Пятый усмехнулся.
— Нет, Эллисон, — возразил он. — Мы просто пытаемся вернуться обратно в свой мир.
А что, он уже достаточно отошёл после вчерашнего, можно и режим привычного вредины включить.
— В котором есть Клэр, — подхватил Клаус, недовольно глянув на Пятого. — А ты просто злой с утра, цыц мне тут.
— Ты думаешь, это возможно? — не обратила внимания на колкости братьев Эллисон.
Пятый кивнул.
— Я пытался найти способ, но мне нужно ещё немного времени. И нужно поговорить с остальными.
— Но с этим я разберусь, — неуверенно заявил Четвёртый. — Особенно если ты поможешь, Элли.
— Конечно.
Эллисон поднялась на ноги и подошла вплотную к Пятому. За несколько месяцев он немного подрос, но всё ещё был ниже сестры. Хотя, его самолюбие мог всё же утешить тот факт, что Третья носила каблуки. Он поднял голову. Эллисон молчала. Порыв и желание обнять брата бесследно исчезли под его строгим злым взглядом. Он криво ухмыльнулся, с вызовом глядя на неё, всем своим видом стремясь показать, что вину за собой не чувствует.
Эллисон на мгновение возненавидела себя за то, что вообще пришла сюда мириться с этим засранцем.
— Эй, — позвал Клаус, неуверенно глянув на них. — Пятый. У тебя как голова?
— В порядке, — буркнул мальчик.
— Лучше принесу тебе обезболивающего, — понимающе кивнул Клаус и торопливо вышел из комнаты.
Пятый проводил его недовольным взглядом. Он прекрасно понимал, что Клаусом руководило не внезапно проснувшаяся любовь к брату, а желание оставить его и Эллисон одних. Пятому самому этого не хотелось.
Он не был уверен, что ему хватит сил притворяться засранцем.
— Так ты… — Эллисон запнулась и, вернувшись к столу, снова перелистнула тетрадь. — Ты пытался найти дорогу домой.
— Это только наброски, — сказал Пятый. Голос невозмутимый, строгий.
— Но шансы есть?
— Наверное, — пожал плечами он.
Пятый оттолкнулся, наконец, от дверного косяка и прошёл в комнату, к шкафу. Открыв, критически посмотрел на висевшие в нём рубашки.
Лишь бы не смотреть на сестру.
— Ты знала, что в древности гонцам, которые приносили дурные вести, отрубали голову? — не поворачиваясь к Эллисон, спросил он.
— К чему ты это говоришь?
Пятый выудил из шкафа одну из рубашек, которую ему подарила Ваня. Чуть улыбнулся, вспомнив её слова о том, что цвет подойдёт к его глазам. Такие глупости, но почему-то от них не хотелось отмахнуться, как от бесполезной мешающей ерунды.
— Я был гонцом, — сказал Пятый, наконец, поворачиваясь к сестре. — Я принёс вести об апокалипсисе. Неудивительно, что вы меня обвинили во всех грехах человечества. Хотя сами же и довели Ваню до того состояния.
Эллисон едва не задохнулась от возмущения. Она сделала глубокий вдох, чтобы не нагрубить Пятому в ответ.
— Можно подумать, ты сам образцовый брат, — заметила Третья.
Ей не хотелось усложнять отношения с ним. Но Пятый выглядел до безобразия самоуверенно и слишком уж важно для человека, стоявшего перед ней в дурацкой детской пижаме с зевающим котёнком. Ей хотелось сбить с него спесь.
— Ты всегда думал…
— Что я лучше других? — Пятый изогнул бровь. — Ого, да у вас с Лютером прямо-таки одинаковый образ мышления. Неудивительно, что вы такая сладкая парочка.