— За мной! — я включил фонарь и пошел вперед. Где-то тут и есть дверь на станцию. Скоро нашлепка из ноздреватого бетона была обнаружена. Казалось, что тут схалтурили строители — так уродливо смотрелся этот кусок на ровном бетоне. Я огляделся. Ага, вот это подойдет. Подняв кусок арматуры, неизвестно кем брошенный тут, я воткнул его в зазор между стеной и бетоном заплатки. Во все стороны брызнули крошки и, немного поднажав, я выворотил кусок размером пятьдесят на пятьдесят. Посветил внутрь — только ступеньки, покрытые толстым слоем пыли и осыпавшегося бетона. Несколькими ударами я расширил проход до нормального размера. Оглянулся на Серегу, тот кивнул и я полез внутрь.
Лестница круто уходила наверх. Рюкзаки мы бросили на входе, все равно возвращаться, зачем лишнюю тяжесть носить. Через несколько минут подъема лестница превратилась в низкий коридор примерно полтора метра высотой. В конце коридора через равные промежутки пробивался свет. Почти сразу же мы услышали голоса.
Я осторожно выглянул в наблюдательное окошко. Отсюда вся станция была как на ладони. Колонны, неяркий аварийный свет, кое-где закопченные стены, люди уже разводили костры.
Что-то неестественное врезалось в память, но что сразу так и не понял. Только спустя пару минут пришло понимание — разговаривали всего несколько человек. Только разговор велся не на русском языке, отчетливо проскальзывал кавказский говор.
По станции ходили два человека, в кожаных куртках, с автоматами за спинами. Они и разговаривали. Остальные люди — их было не менее четырехсот, находились под прицелами нескольких человек в таких же кожанках. В их облике явно проскальзывали нерусские черты — борода, низко посаженные брови, смугловатость кожи.
Двое вели разговор на повышенных тонах. Один что-то доказывал другому отчаянно жестикулируя руками и показывая на сидевших под дулами автоматов и пистолетов людей, закрывающих головы руками. Второй степенно отвечал ему, ничем не высказывая горячности, чувствовалось, что стоит ему сказать слово и первый замолкнет и примет все как должное. Однако он не собирался уступать и вдруг сорвался на крик. Тут же неуловимым движением руки второй сверкнул сталью возле его головы. Он сразу замолк и схватился за ухо. Даже с высоты нашего наблюдательного поста видно было как между пальцев течет кровь.
— Забэри свое ухо. Оставь его сэбэ, пусть оно тэбэ напоминает, что ты хател пайти против старших — вдруг перешел на русский старший. Его губы саркастически изогнулись. — Или ты забил, Магомед, кто тэбя в люди вывель? Кто в городе защиту даль? И тэпэрь ты прэдлагаешь отпустить этих неверных? Тэх, кто воеваль на нашэй зэмлэ, кто жег наши села!
Голос его усиливался, многие неуверенно поднимали голову, вслушиваясь в слова. Чувствовалось, что именно на них и работает старший. Прошло легкое незаметное движение по головам, тихий шелест голосов.
— Они будут нашими рабами, как в ту войну. Мы нэ смогли создать наше государство навэрху, так тэпэрь вот оно! — он развел руки, показывая на станцию, на застывших в ужасе людей. — Вот оно! Тэпэрь они за все отвэтят!
Вот оно что! Я то сразу и не догадался. Независимые горцы хотят прибрать власть на станции. Я внимательно огляделся. В конце перрона, возле гермодверей, лежали три человека в милицейской форме. Лежали в лужах крови, с отделенными головами. Этим преступники хотели показать, что власти больше нет, что государство теперь не защитник своих граждан.
По обе стороны от гермоворот зияли чернотой туннели. Из одного из них мы и появимся, а может и из двоих….
Немного в стороне от трупов лежал мужчина, время от времени оглядывающий стены и потолок. В какой-то момент мне даже показалось, что наши взгляды встретились, но он сразу отвернулся и больше не смотрел по сторонам. Одной рукой он зажимал рану на ноге, штанина набухла от крови. Он провел рукой измазанной в крови по лицу и тем самым ясно увиделся контраст между кровью и цветом его лица. Оно было белее снега, явный признак большой кровопотери.
Я оглянулся на Серегу — тот молча наблюдал за станцией, темнея лицом.
— Ну что, накаркал? — я сел на пол и прислонился к стене. — Твои мысли?
— Какие мысли? Идем и валим эту падаль прямо там! Ты видел что они с ментами сделали? — он говорил вполголоса, но слова звенели, отлетая от бетонных стен, зависали в воздухе. — Зверье…