- Что медлишь! Это, так понял, моя тарелка. А омлетика-то прибавь!..
Улыбчивый змей! Я так дора Дидье назвала. Красив до дамского обморока, но глаза у этого балагура… голубые льдинки они у него. У Гильберта радужки серые, переменчивые, и взгляд частенько бывал колющим, но все же именно блондин способен нагнать дрожь, не брюнет.
- О, как вкусно! Молодец, милая. Бас! Пожалуй, я себе девицу заберу, как поймаешь своего бандита, и она станет не нужна.
- Скорее бы Пати оказался за решеткой…
А где похвала? Глава сыска ел, уставившись в тарелку и о чем-то задумавшись, и ни полсловечка приятного. Словами же сыпал Дидье, а еще ухмылками и сомнительными шутками.
- Так что? Отдашь мне девчонку? – не унимался Госс. – Если да, то не сильно ее эксплуатируй… во время поиска этого вашего бандита.
- О чем ты? – как вынырнул из глубоких мыслей хозяин этого дома.
- Я о Полли. Хочу пристроить ее в свой дом. Да, милая? Станешь жить у меня? Что это за работа под красным фонарем? Никакого карьерного роста! Даже спад может начаться со временем. Зато у меня…
- Стану помимо постельной грелки еще и омлеты варганить? – получилось, что огрызнулась.
А сердита была сразу по многим причинам, еще и потому, что мне, как раз, омлетика и не досталось, лишь малая крошка. Госс бесцеремонно сгреб порцию с моей тарелки в свою, как только распробовал стряпню. Пришлось довольствоваться бутербродом с ветчиной и… да мне тоже налили вина. Вкусное, кстати.
- Ух, ты! Она еще и языкастая! – деланно округлил глаза невозможный боевик. – Люблю, когда у дам есть норов, и хорошо работают языком… ну, ты знаешь мои пристрастия, Бас.
- Наслышан, - Гильберт закаменел на товарище взглядом. – Поел? Ящик с собой заберешь или с посыльным прислать?
- Что, выставляешь друга за порог?.. Правильно ли это? А может…
- Госс! – буквально рявкнул на него брюнет.
- Ладно, ладно! Понял, что балагурить ты не настроен… А какие планы на вечер?
- Работа, Госс! И тебе действительно пора!
Гильберт действительно беззастенчиво выставлял друга из своего дома. А тот деланно упирался и придумывал причины задержаться. И это отчего-то Бастиана сильно раздражало. Определенно, настырность боевика брюнета сердила. И в итоге он уже чуть ни взашей гнал друга за порог. А Госс на это смеялся. Заливисто так! Наверное, получилось у блондинистого мага подзарядиться моим омлетом… прилично так.
- Пошевеливайтесь, Полии! Через пять минут выходим из дома. Карета уже будет ждать.
О, часть его раздражения выплеснулась и на меня. Не иначе, вон как сердито взглянул, снова заглядывая в кухню. А я что? Последнюю тарелку уже домывала, между прочим. Или ему не понравилось, что улыбалась над клоунским поведением Госса? Ну, извините, не всем же вечно сжимать губы в нитку и хмуриться.
- Вы же говорили, что в город отправимся только завтра… - успела крикнуть в удаляющуюся спину.
На ответ не слишком рассчитывала. Но Бастиан все же на миг обернулся.
- Предполагаете, что стану разгуливать по городу с девицей в таком вот одеянии? Разумеется, поедем делать из вас хоть что-то приличное…
Смерил меня неприятным взглядом. Прямо от макушки и до кончика большого пальца стопы. И закралось подозрение, что хотел обидеть. И платье, да, на его счет имел однозначное мнение, но сильнее брюнета раздражало еще что-то…
- Я… дор Гильберт, герцог Маренвийский в пятьдесят пятом поколении, и рядом с такой вот особой!.. А все работа, дьявол ее возьми!..
Ну, конец! Он меня задел. Сноб поколенчатый! А я, между прочим, тоже в некотором роде голубые крови имела, но никогда себе не позволяла, ни при каких обстоятельствах, щеголять тем, что доводилась родственницей одному из декабристов. Предков уважала, но и сама кое-чего в той жизни стоила, между прочим.
- Теперь понятно, откуда такое богатство взялось! Герцог, значит… – обвела глазами то, что позволил широкий коридор, в который шагнула из кухни, то есть золоченые канделябры и старинные картины в тяжелых рамах. – Поколения родовитых предшественников наживали, значит! А сам-то глава сыска, какую лепту потрудился внести? Удалось хоть что-то преумножить? – губы невольно сложились в пренебрежительную усмешку. – Или все больше из нажитого предками черпаем пригоршнями?
Ой, он развернулся и на меня пошел. Держись Полина!
- Через. Пять. Минут. Жду. В холле! – навис скалой и опалил молниями из грозовых глаз.
- Не успею, - говорить старалась твердо… насколько могла.
- Десять минут!
- Полчаса!
- Что?!!
И чему так удивлялся? Он же сам во мне наследное бабушкино упрямство пробудил.