Уснули под самое утро. А разбудил нас стук в дверь и голос Госса.
- Голубки! Солнце уже высоко! И я жрать давно хочу!
В столицу возвращались не порталом, а с помощью лошадиной силы, потому что у Дидье своей на проход не хватило. Его магическое превосходство не смог, видите ли, наесть ее и переварить в магию.
- Ну, вы прямо, будто молодожены!.. – смеялся боевик, глядя на нас, и сидя на диванчике напротив.
И да, я совсем не выспалась, похлеще, чем маг не наелся. Мало мне трех часов для сна, если затраты энергии были столь велики. Вот теперь и устроилась в карете подремать: прилегла рядом с Бастианом, положив голову ему на колени и заправив юбки под согнутые ноги. И отчего это я ранее думала, что совершать поездки по дорогам Акватаны в экипаже то еще испытание?.. И не так уж тряско было, если тебя заботливо поддерживают за плечи и нежно гладят по волосам.
- Бас, дружище! Но ты же банду обезвредил, так не хочешь уже отдать мне Полли? Я тоже хочу попробовать на себе ее методы поиска подхода к мужчине. Интересно, у меня тогда будет такое же странное и несколько глуповатое выражение лица, как и у тебя?
- Заткнись, Госс, - довольно сердито рыкнул на боевика мой мужчина, и я ухом, прислоненным к его жесткому животу, уловила отголоски того рычания.
- О-па! Что случилось, Ваша светлость? – наигранно встревоженно проговорил маг и подался вперед. – Вы заигрались в дознавателя тайн очаровательной служительницы ночных страстей? Она удачно справилась со своей задачей насчет подбора ключей к мужскому сердцу? Иди ты?! – хлопнул Дидье по своим коленям ладонями, на какое-то нервное шевеление «моей подушки».
- Ты приехал, Госс! – Бастиан стукнул кулаком по обшивке, и карета остановилась.
- А я предупреждал тебя, друг, что эта девица может принести боо-ольшие проблемы! Но зачем меня слушать?! Все сам всегда наперед знаешь! Но не в этом случае, Бас. Она же, так или иначе, а была отмечена энергией всплеска контура…
- Сам выйдешь, или мне тебе помочь?
- Сам. Бывай, дружище.
Услышав, что дверь кареты открылась и закрылась, приоткрыла глаза и чуть приподнялась.
- Приехали? – спросила Гильберта сонно.
- Нет. До дома минут двадцать. Можешь еще подремать.
Но нет, сонливость с меня смело в момент. Краем глаза заметила, что мы уже в Горейтоксе. Как подъедем к особняку герцога, надо было во все глаза высматривать друзей или знаки от них. И, господи, только бы успеть предупредить Антона Павловича, насколько опасные опыты с ларцом он проводит…
Эти мысли завладели мной полностью, поэтому все озиралась по сторонам, как вышли из экипажа, входили в калитку и поднимались по ступеням к дверям. И я чуть не просмотрела, что Гильберт поймал слету какую-то странную птицу. Бумажную? Серьезно? Оказалось, что так выглядел магический вестник.
Он выпорхнул, как ниоткуда, поднял небольшой ветерок около наших голов, наполнил воздух шуршащим звуком, похожим на тот, что издает летящая стрекоза. Но стоило Бастиану протянуть к нему руку, как сложился и клюнул в подставленную ладонь. Далее глава сыска применил и вторую руку, чтобы развернуть и прочитать послание. Он этим занялся, а я вдруг почувствовала, что меня кто-то другой тронул за локоть.
Из пустоты на фоне стены особняка и всего на миг проявился Антон Павлович – представить такое ранее точно не смогла бы – и надел мне на палец простецкий медный ободок. Я только дернулась и открыла рот, чтобы выдать предостережение, как ученый истаял в воздухе.
- Полли! – повернулся ко мне герцог. – Нам надо поговорить! – и лицо у него сделалось серьезным, как раньше.
Увидел Антона Павловича? Вряд ли, тогда реакция была бы иной, а тут как в камень превратился.
- Пожалуйста! – произнесла вроде бы безразлично, но внутри у меня каждая жилка вибрировала.
Ой, что-то затевалось! Причем со всех сторон. Ученый, кажется, добрался до секрета ларца. От этого соображения у меня заныли все тридцать два зуба, и я с большой опаской взглянула тайком на медный ободок. Что он мне готовит? Не закинет ли теперь в мир к людоедам?
- Идем в мой кабинет! – произнес жестко герцог, но под локоть взял вежливо.
И вот он, рабочий кабинет. Признаюсь, я по его убранству лишь мазнула взглядом – не до того было. Напротив меня и тоже посередине комнаты встал Пятьдесят пятый герцог Маренвийский, мрачнее тучи.
- Вот тут… - потряс он вестником. – Две новости…
- Э… начни с плохой, пожалуйста.
- Как скажешь! – поджал Бас губы. – Мне отказано в опеке над тобой.
Уф! Отлегло. А я-то думала…
- Но пожертвования мои родней мужа тетки приняты, поэтому ты теперь дочь виконта Шарля Грандилье… одна из семи, младшая, как бы.