— И меня тоже нет, — со вздохом вырвалось у Майлгуира, он потер кисть о шерсть рядом с Мэренн. — И любви. Перед тобой ходячий артефакт Второй эпохи.
— Неправда! — куснула она его за руку. — Обманщик! Вот же — и ты, и магия, и любовь…
— Ах ты, дерзкая девчонка! Что ты знаешь о любви?
Она не отвечала, но смотрела хмуро и так высокомерно-вызывающе, как будто больше него знала о жизни. А потом подхватила его руку, поцеловала ладонь и прижала к своей щеке.
В этот раз он донес ее до постели. Потому что хотелось терзать ее до своих и ее криков, хотелось сильнее мять в ладонях ее тело, целовать до боли и любить — как же фальшиво это слово! — любить, соединяясь в одно, толкаясь в тесное лоно. И знание о том, о чем эта глупышка смолчала, понимание, что это только его женщина, неожиданно распаляло желание еще сильнее, теснило грудь, жгло глаза, отдавало терпкой горечью во рту.
— Уже утро, мой король, — низкий, хрипловатый голос вырвал из сна.
Просто сна — не кошмаров прошлого и не жгущих душу видений. Пожалуй, так хорошо король себя не чувствовал очень давно, слишком давно, чтобы помнить об этом.
— Выпустите меня. Дверь не открывается, а ведь Лугнасад прошел.
— Зачем встала? — не открывая глаз, произнес Майлгуир. Солнце нежило веки, переливалось ярко-розовым, тело наслаждалось сытой истомой.
— Сначала Вьюна проверить, мало ли что щеночек за ночь мог успеть.
Щеночек довольно урчал в углу.
— Как вы это сделали? Лужи и… и прочее пропало! И вода в ванной все еще теплая.
— Что еще заметила, глазастая?
— Что Вьюнок косточку грызет, да не сгрызает, и что молоко у него в миске вновь появляется.
— Кое-что не исчезает, сколько ни трать. У Вогана — это наш королевский повар…
— Мы знакомы, владыка. Он приветил меня в первый же день.
— Да? Хорошо, это хорошо. Кто Вогану не нравится, того он не замечает. У Вогана есть Горшок, из которого можно накормить все Благие земли. Был еще Рог, но в Укрывище он сейчас нужней, тебе ли не знать.
Девушка сидела подле постели на корточках, положив острый подбородок на узкие запястья, и внимательно смотрела на него.
— Так я пойду?
Отпускать не хотелось. Правда, сколько же пересудов придется услышать Черному замку! Девушка, оставшаяся у короля волков дольше одной ночи!
— А как же столица? Я обещал показать тебе столицу.
— Не стоит, если вам в тягость. Я уйду тихо, вы меня никогда больше не увидите и…
— Стоять! — рыкнул Майлгуир, хватая ускользающую красоту и вновь затаскивая Мэренн на постель. — Лугнасад длится неделю, по желанию сторон. Ты желаешь провести со мной весь праздник?
Глаза Мэренн осветились настолько отчаянной надеждой, что Майлгуиру стало стыдно. Подарить такую малость и принять в ответ такую благодарность…
— Ты желаешь? — он поцеловал припухшие, еще более очаровательные губы, посмотрел в серьезные глаза, в глубине которых таилась печаль и загадка. Мэренн не притворялась, не хотела казаться лучше, чем есть, не кокетничала и не соблазняла. Но была совсем не проста. Король не очень любил загадки, однако эту разгадать ему хотелось.
— Да, мой ко… мой волк, — тихо произнесла она. — Конечно же, да! — улыбка скользнула по ее губам, словно луч зимнего солнца: — Ты не устал?
Она была теплой, нежной, податливой. Она была нужной ему сейчас, и Майлгуир поймал себя на мысли, что, лаская Мэренн, он не закрывал глаза, сравнивая с той женщиной и вспоминая другие черты. Не ловил сходство, а изучал ту, что рядом.
Пожалуй, эта неделя и впрямь будет забавной. А потом он найдет этой крошке хорошего мужа, пообещал Майлгуир сам себе. Самого лучшего!
Замок зашуршал согласно и словно бы одобряюще.
— Вьюнок хороший, — вновь донесся ласковый голос до слуха Майлгуира. — Вьюночек красавец. Отдай косточку!
Судя по тому, что щенок рычал, челюсти он сжал намертво.
— Брось! — рявкнул король, досадуя на эту суету, и открыл глаза.
Песик взвизгнул и поджал хвост — девушка с громадным недогрызенным мослом приземлилась на шкуру.
— Напрудил, — угадал Майлгуир.
— Я сама чуть не напрудила! — возмутилась Мэренн.
Поднялась, встала на цыпочки и убрала кость на верхнюю полку у очага. Обернулась на всасывающий звук — лужицу под Вьюном прилежно втянул замок.
— Все никак не могу привыкнуть, — завороженно произнесла она.
Вьюнок подбежал к ней, завилял хвостом, вывалив язык. Она опустилась на колени, почесала за ушком. Тот улегся на спину, подставляя светлое пузо под ласковую руку.
— А меня погладить? — спросил Майлгуир, разглядывая свою волчицу.
В короткой темно-серой тунике, укрытая волной гладких иссиня-черных волос, Мэренн была похожа на ласточку. Эти птицы во множестве селились под крышами Черного замка и сейчас рассекали воздух за открытыми окнами.
Мэренн замерла на миг, потом подняла голову.
— Разве моему волку не нужно заниматься делами королевства? Ах да! — спохватилась она: — Господин советник просил передать, что к вечеру ожидается визит Джалрада.
— До вечера еще очень-очень много времени. К тому же я занят. У меня куда более интересный предмет изучения.
Прищурился, разглядывая ее всю, от тонких щиколоток до изящной, гордой шейки, застеснявшуюся и покрасневшую.
— Иди ко мне!
Связь между Джалрадом, королем Дома Неба, и поручением советника виделась непрерывной. По крайней мере, Майлгуир оценил попытку племянника спасти своего короля от всячески выражаемой симпатии другого короля. Джалрад, высокомерный и вспыльчивый, как все небесные, испытывал к владыке Благого Двора слишком разнообразные чувства.
Майлгуир когда-то распорядился жизнью его старшего брата, женив того на солнечной девочке Лианне, принцессе Нижнего мира, ставшей ныне королевой Дома Солнца.
Поэтому отец Джилроя и Джалрада, уходя вслед за любимой в мир иной, отдал престол именно младшему принцу.
Джалрад правил без малого две тысячи лет, удерживая твердой рукой и своих подданных, и соседние Дома. Не женился, хотя его ярко-бирюзовые глаза, серебристые волосы и властные повадки привлекали многих, что мужчин, что женщин. Мужчин Джалрад привечал особо, а несколько взглядов и намеков дали Майлгуиру понять, что смесь вины, радости и потери вылилась у небесного во вполне определенное желание, разделить которое владыка Благих земель не мог и не хотел. Поэтому Майлгуир в любом случае оставил бы при себе эту занятную волчицу — как весомое доказательство его занятости на всю неделю праздника. Но эта негодница мало того, что передала слова советника в самый последний момент, так еще чуть было не покинула его, своего избранника!
Парочка вышла из покоев после полудня.
Мэренн говорила немного, да он особо и не спрашивал. По большей части благодарила за внимание. Смолчала на развеселое приветствие от Мэллина, на острый, испытующий взгляд Джареда, ничего не отвечала на заинтересованные расспросы волчиц во время вечернего выезда. Держалась в седле гордо и уверенно. Лишь подъехавшему к ней ши из ее же северного клана заявила немного резко: «Я занята на весь Лугнасад». Молодой волк, дерзко сверкнув глазами в сторону владыки, поворотил коня и вернулся в хвост колонны, вздымая клубы пыли.
А ведь Мэренн после королевской ночи с руками заберут в любой, самый знатный клан. Ревновать не любя — это почти традиция, усмехнулся Майлгуир своим невеселым мыслям.
Джалрад церемонно и сухо поприветствовал Майлгуира и Мэренн, задержался взглядом на венке. Тут же подошел советник с молодым, немного жеманным волком, заговорил о делах Домов, о проблемах Юга, представил своего помощника, которого желал бы видеть послом в Сокольей Высоте — и небесный повелитель неожиданно отвлекся. Фаррел заметил, что этот волк еще и неплохо рисует, вот если бы обучить немного… И милостиво кивнул, когда Джаред попросил еще и об этом.
Мэренн так гордо держала голову с надетым Майлуиром серебряным венком Лугнасада, словно это была настоящая корона, не обращая внимания на завистливые шепотки о новой даме на одну ночь. Не стеснялась и не краснела.