— Отчего же вы не зовете помощь? — высокомерная скука в голосе мужа резала без ножа. — Лугнасад Лугнасадом, а забывать добрые традиции обращения к Дому Волка не стоит!
— Наш правящий Дом и истинный владыка бесконечных глубин, золотых недр и бескрайней земли всегда в наших сердцах, о король! — щебёнка зашуршала веселее, а ритуальная формула вдруг показалась оскорбительной.
— Как ты смеешь обращаться к владыке всех Благих земель с такими глупыми словами?! — зарычал Мэллин весьма убедительно, а их провожатый странно расслабился. — Я могу потребовать с вас виру за глупость, леность и высокомерие, но в честь Лугнасада, так и быть, не стану. По-жи-ви-те пока!
Мэренн вздрогнула опять, ещё натуральнее, чем прежде: она вполне могла представить подобную ситуацию или своего неподдельного супруга с такими же словами.
— Дом Камня услышал вас и ваше эхо! — шелестящий камнеед, наконец, остановился перед очень высокими и наверняка тяжелейшими дверьми. — Принцесса желает видеть столь высоких гостей! Ее высочество лично распределит страждущим помощь.
— Долговатая работа не для нежных рук ее высочества, да и грязноватая, — Мэллин усмехнулся губами Майлгуира невыносимо гадко.
— Дом Камня рад принять вас, это пустое эхо, это отзвук со смыслом! — и уставился в лицо Мэллина с выжидающим выражением. — Разумеется, если вы, в невероятной прозорливости своей и при недюжинном уме, тоже способны принимать четкие приказы от мира и природы…
— Это, например, какие? — Мэллин не дрогнул, а вот настоящий Майлгуир очень даже. Муж вздрогнул на носилках, будто слова брата под личиной имели какое-то отношение к нему.
— Это такие, что снимите с глаз — и станет понятно, кто из ши достоин жизни, а кого впереди поджидают испытания!
Мэренн стало плохо от неприкрытой уверенности Камня в своих силах, в правильности поступков, в необходимости любых жертв во имя принцессы и ее восхождения на трон всех Благих земель.
— Кто сказал, что там нечто надето? — Мэллин оставался Мэллином, что сейчас немного настораживало, Мэренн взмолилась, чтобы принц не выкинул что-нибудь особенно не подходящее образу Майлгуира.
— Конечно-конечно, никто не смеет в вас сомневаться, мой король, наш король, наш владыка, — подобострастный шелест ши Дома Камня прокатился по спине мурашками. — Вы увидите, увидите, когда вы увидите, вы поймете!
Слова неприятного провожатого отозвались под сердцем, аукнулись, кажется, сразу в трех жизнях, не в одной — их Майлгуира хотели присвоить. Пусть намерение было заведомо провальным, пусть королем сейчас шествовал Мэллин, украденную искру волчицы окатило холодом.
Каменные залы сменялись залами, тоннели тянулись и тянулись, Мэренн шла и шла, Мэллин о чем-то беседовал с провожатым, Майлгуир лежал без движения, и происходящее стало казаться бесконечным. Горы тянулись вдоль всей границы, и чем дальше они шли, тем яснее становилось ощущение, что они никогда не закончатся. Мэренн, всегда подтянутая и воинственная, запыхалась, ноги поднимались все тяжелее, спина наливалась громадной тяжестью, веки опускались все быстрее, а поднимались медленнее.
— Что происходит с моей свитой? — голос Майлгуира прозвучал над ухом, и шелест провожатого отозвался тоже совсем не в голове процессии.
— Это не в нашей власти, что Камень, предвечная основа мира, вздумал делать в своих владениях, просим прощения, владыка, вашим соратникам будут предоставлены гостевые покои!
— Среди них мой брат! — голос Майлгуира вознесся под давящие своды, откликнулся эхом, вернулся к Мэренн, позволяя собраться с силами.
— И другие верные волки, — слова давались тяжело, но сейчас она хотя бы не засыпала. — Мы смиренно просим у гостеприимных детей камня дозволения перевести дух и найти новые силы в вашем беззвездном царстве.
Повисла неловкая пауза.
— Наше царство не может называться беззвездным, покуда в нем живет наша принцесса, благословенная этим краем и благословившая этот край, — шуршащий голос провожатого вознесся к пику и упал в глубину. — Не дело рядовой волчицы — судить о жизни нашего Дома и выносить свои оскорбительные суждения на суд присутствующих!
Мэллин в личине мужа поймал взгляд Мэренн, расширил глаза на секунду, давая понять, что дальнейшие слова не стоит принимать близко к сердцу вовсе.
— Безусловно, выносить суждения для рядовой волчицы не дело, зато подмечать частности и беспокоиться о раненых — очень даже. Пусть моя спутница обустроит нашу свиту с полным удобством. А вы, я надеюсь, уже подготовили достойную встречу владыке Светлых земель в триумфальный зале. Это будет уместно!
Мэренн опустила голову, принимая суждение короля и пряча озадаченное выражение лица — как Мэллину удавалось безукоризненно отдавать приказы, притом что принц больше высмеивал или выделывался сам, оставалось для волчицы своеобразной загадкой.
Облегчение, впрочем, быстро перекрыло все остальные чувства, и Мэренн поспешила уйти с другими волками туда, где им пообещали отдых. Майлгуир-Мэллин остался с провожатым, Мэллин-Майлгуир так и не очнулся, хотя основное беспокойство отпустило — муж ощущался скорее спящим, чем раненым, глубоко и продолжительно спящим, но живым. Магия переливалась в нем, играла едва слышной музыкой, похищенная из мира, остановленная в смертельном броске и воздающая за это хвалу тому, кто сумел остановить смерть.
Каменные палаты, куда их привели для отдыха, очень сильно отличались от комнат Черного замка. Основное отличие, конечно, заключалось в том, что Черный замок был живым в той степени, в которой это прилично для замка — там было приятно оставаться, подвижные каменные головы волков, торчащие из стен, вызывали ощущение родства, а произвольно меняющиеся дороги внутри столицы — что душа громадного волка жива и также требует внимания, понимания и дружеского участия, как души прочих волков.
Камень, в отличие от Волка, довлел.
Его тяжелые объятия обнимали за плечи, тянули вниз голову, охватывали руки, останавливали ноги, намекая, что здесь хорошее, просто отличное место для последнего упокоения. Огонь факелов не очищал разум, а порождал в нем новые тени, такие изворотливые, что могли бы спорить по гибкости с танцовщицами Дома Леса, которые вели свой род напрямую от ивовых прутьев.
Мэренн старалась убедить себя в том, что это с ними, детьми другого Дома ши, Камень настолько неласков, но вслушиваться в шипящие голоса камнеедов было тяжело не только из-за их тихого тона.
Камень владел всем. А Камнем владели те, кто мог поравняться с ним довлеющей силой характера или природного дара.
Выздоровление Майлгуира в таких условиях было делом сомнительным. Поэтому Мэренн без долгих разговоров объявила в парадных покоях, полных мерцающих теней, походную ночевку, что означало близкое расположение расстеленных прямо на полу парадных покрывал, одеял, подушек, и главное — самих волков. Где не могла помочь магия, где отказывал Дом, где стылым дыханием пугала бесконечная бездна, там всегда выручала стая. Антэйн о чем-то тихо переговаривался с Граньей, Лагун подошел, молча накинул второе одеяло на ее плечи, передал кусок хлеба уж непонятно откуда взявшийся, и Мэренн улыбнулась.
Стало совсем темно и душно… Никто не приходил к волкам, не возвращался и Мэллин. Под горами течение времени отследить было не так и просто, поэтому Мэренн просто положилась на чутье, твердившее, что наступил вечер. Ждать возвращения принца не было никаких сил, королева свернулась клубочком возле короля, уткнулась в тихо вздымающуюся грудь и наконец уснула.
Проснулась Мэренн столь усталой, будто отдыхала всего несколько мгновений. В каменных покоях ничего не изменилось, разве что преданные волки большей частью бодрствовали, охраняя сон короля и королевы. Каменные светильники еле тлели, не давая ничего разглядеть даже волчьим глазам. Что-то скрипнуло и зашебуршало, словно пробежала по каменному полу каменная мышь.