Это было намного лучше, чем какой-то дурацкий щенок.
* * *
Я спала на облаке. Это точно должно было быть оно, ведь что еще могло быть таким мягким и пушистым, как не облако? Я мечтательно вздохнула и глубже уткнулась носом в нежную мягкость. Как же хорошо!
И только мне приснилось, что мы с Романом плывем по небу между радугой и розовыми пузырьками в форме сердечек, как мое тело начало вибрировать. Минуточку, нет. Это была не вибрация. Меня кто-то тряс. Туда-сюда, как тряпичную куклу, и, надо сказать, ощущение было не из приятных.
— Хватит, — проскулила я, хватая ртом воздух. — Пожалуйста, перестаньте, это ужасно раздражает.
— Майя? Майя, открой глаза!
Ох. Этот голос был ужасно знаком…
— Майя, ты меня слышишь?
Через несколько секунд я, наконец, неохотно моргнула, открыла глаза и обрадовалась тому, что свет в помещении был приглушенным. Мне потребовались дополнительные пять секунд, чтобы сориентироваться, и когда я это сделала, то обнаружила склонившееся ко мне очень красивое и очень обеспокоенное лицо.
— Слава богу, — выдохнул Роман. — Я уж думал, тебя контузило от удара об пол.
— Что произошло? — прохрипела я, пытаясь сесть. Роман помог мне прислониться к горе подушек (неудивительно, что я думала, что лежу на облаке). — У меня болит голова.
— Конечно, болит. — Он смотрел одновременно с раздражением и облегчением. — Ты грохнулась в обморок. В общем, это ты делаешь частенько.
— В обморок? — воскликнула я, мысленно пробегаясь по событиям предыдущего вечера и пытаясь собрать полную картинку из кусочков воспоминаний.
Медленно воспоминания вернулись. Наш с Рико ужин, упавшая в пруд Венеция.
Зак бросается за ней в воду, врывается Роман. Рико его толкает. А потом…
Мои глаза сделались размером с блюдца, когда я вспомнила, что сказал Роман перед тем, как я потеряла сознание. Неужели это правда? Или от удара у меня бред?
Пытаясь заставить сердце перестать делать сальто, которое было его явной попыткой попасть в олимпийскую сборную США по спортивной гимнастике, я уставилась на Романа, изучая каждый дюйм его лица. Высокие точеные скулы. Сильная челюсть. Полные губы. Глубокие, завораживающие фиолетовые глаза, окаймленные длинными черными ресницами, способными вызвать зависть у любой девушки.
Не знаю, по этой ли причине я решилась задать следующий вопрос, — тихим, сдавленным голосом, — вопрос, который мог изменить всю мою дальнейшую жизнь.
— Роман. Ты правда сказал, что любишь меня?
Он замер. Клянусь, я еще ни разу не видела, чтобы человек был совершенно неподвижен так долго. Кажется, он даже не дышал. Если бы не медленно расползающаяся по его шее и лицу краснота, я бы подумала, что парень не жилец.
— Роман? — Спустя добрые пять минут его молчания я поерзала на постели. — Ты слышал меня?
Он моргнул.
— Да.
Что значило это «да»? «Да, я сказал, что люблю тебя» или «да, я тебя слышал»?
Он смотрел на меня недолго, но паника не заставила себя ждать. Боже мой, а если он не говорил этого? Это было бы ужасно унизительно, особенно учитывая, что я-то уже произнесла слово на букву «л», когда мы были в больнице.
С пылающими щеками я сбросила одеяло.
— Мне надо… надо идти. Прямо сейчас — выпалила я, избегая его взгляда, пока мое сердце билось о грудную клетку. — Родители, наверное, с ума сходят. — Мой голос немного дрогнул, но ноги даже не успели коснуться пола, когда Роман схватил меня за запястья и остановил.
— Почему ты так рано уходишь?
— Я же говорила: родители сойдут с ума от волнения, — прошептала я.
— Нет, — спокойно поправил он. — Я позвонил им и предупредил. Про обморок, правда, не упоминал, но они знают, что ты здесь.
— О. — Я откинулась на подушки и повернулась к нему спиной. — Я очень устала и хочу спать, так что, может, ты оставишь меня…
— Майя, можешь посмотреть на меня, пожалуйста?
Я очень-очень не хотела, но ничего не смогла с собой поделать и подняла на него глаза.
Роман нахмурился.
— Ты злишься на меня.
— Нет, не злюсь.
— Да, злишься! Из-за чего?
Я взглянула на него. Боже, у меня был самый придурочный парень в мире.
— Я же сказала тебе: я не злюсь.
Он застонал.
— Клянусь, Майя Линдберг, ты самая упрямая, настырная, гордая, конфликтная девушка на всем белом свете…
Я нахмурилась. Хороший способ рассказать мне о настоящих чувствах.
— …И я ума не приложу, каким вообще образом я так безумно тебя полюбил.
Упрямая, настырная, гордая и конфликтная?! А ты тогда самый высокомерный, невыносимый, эгоистичный… Минуточку. Что он сказал?!