На сон у них почти не осталось времени. Всю ночь они узнавали друг друга свободно и самозабвенно, что доступно только истинно страстным любовникам. Они поочередно становились то грубыми, то нежными, открывая для себя новые, неизведанные источники наслаждения. Один раз она разрыдалась, но его тревога развеялась, когда она сказала, что просто ее переполняют новые незнакомые ощущения.
Его захлестнуло желание защищать эту женщину, которая потрясла его. Он готов был сделать все, что в его силах, чтобы оградить от любых неприятностей.
Раздался стук в дверь, и Алекс шевельнулась. Он с раздражением шепнул:
— Спи. Это мой постоянный заказ на завтрак. Я забыл его отменить.
Он натянул джинсы и поспешил к двери, где взял у официанта поднос и захлопнул дверь.
— Там есть кофе? — спросила Алекс и села.
— Да. Но только одна чашка. — Он принес поднос, поставил на тумбочку и налил кофе из серебряного кофейника. — Мы поделимся.
Она взяла у него из рук чашку и отпила, потом отдала обратно.
— А что там еще?
— Корзинка со свежими круассанами. — Мэтт намазал маслом один из них и дал ей откусить.
— М-м-м. — Слизывая крошку с губ, Алекс заметила, что он смотрит на нее со странным выражением на лице.
— Что-то не так?
— Думаю, тебе лучше набросить на себя что-нибудь. — Он выскочил из комнаты и вернулся со своей рубашкой, затем быстро подошел к стеклянной двери, выходящей в маленький отдельный дворик. На ходу он бросил через плечо: — Иначе я опять окажусь в постели.
Алекс со смехом надела рубашку и вышла следом за ним во дворик. Несмотря на то, что мимо проходило много людей, Мэтт и Алекс были полностью скрыты от посторонних глаз пышными растениями и горшками с цветами.
— Какой прекрасный маленький садик, — заметила она.
Мэтт обернулся, увидел, что его рубашка совершенно не скрывает ее длинные ноги и пробормотал:
— Возможно, идея была не такой уж удачной. Кажется, мне придется завернуть тебя в пару одеял, если я хочу продержаться во время завтрака.
Они вместе посмеялись, сидя за маленьким столиком, причем она положила свои длинные голые ноги на его, одетые в джинсы. Подставляя лица солнечному свету, они пили из одной кофейной чашечки.
Наконец Алекс встала.
— Я иду в душ.
— Только недолго. Я уже скучаю по тебе. — Легонько поцеловав ее в губы, он потянулся и последовал за ней в комнату.
Взяв с подноса утреннюю газету, Мэтт увидел на первой странице фотографию Алекс. В глаза ему бросился жирный заголовок на французском, объявляющий о новой сенсации в мире музыки — о певице, которая вот-вот станет звездой.
Мэтт быстро просмотрел статью, в которой описывалось недавнее турне Алекс с оркестром и подробности ее романа с Дуэйном Секордом. Так как Александра уже объяснила, что Бадди раздувал слухи о ней и Дуэйне, чтобы привлечь внимание к своей новой клиентке, Мэтт лишь бегло просмотрел эту часть статьи.
Но вот статья на второй странице привлекла его внимание.
«Наше расследование обнаружило, что Александра Кордей является дочерью Марни Кордей, чья слава певицы ненадолго засверкала перед ее безвременной кончиной от рака, и знаменитого каскадера Уильяма Кордея — Дикого Билла, который разбился насмерть, выполняя сложный трюк на съемках фильма «Кодекс чести». Маленькая Александра, которой в то время было девять лет, стала свидетельницей кровавой трагедии. Мы связались с режиссером Хантом Уортингтоном, который признался, что его все еще мучают кошмары о том роковом дне, и он спрашивает себя, как пережила это событие дочь Кордея».
Когда Алекс вернулась из душа, закутанная в купальный халат Мэтта, она нашла его с газетой в руке, погруженного в глубокую задумчивость и глядящего в пространство.
— Что случилось, Мэтт? — спросила она.
Казалось, он мысленно встряхнулся, потом молча протянул ей газету. Она прочла весь репортаж. Когда Алекс подняла глаза, Мэтт увидел в них боль.
— Мне следовало знать, что кто-нибудь это раскопает, — сказала она.
— Почему ты мне не рассказала?
— Я никогда не говорила об этом. Я бы не знала, с чего начать.
Он присел на край кровати и потянул ее вниз, посадив рядом.
— Почему бы не начать с самого начала?
— Я не смогу, Мэтт. Это слишком больно.
— Если у нас будет все общее, то нужно делиться всем, и плохим, и хорошим. Доверься мне, Александра. Мне необходимо знать.
Она глубоко вздохнула. Конечно, он прав. Но как начать? Сперва она говорила неловко, запинаясь: