Винс самодовольно улыбнулся:
— До свидания, девочка.
Она в последний раз взглянула на Кипа и быстро отвернулась.
Когда самолет взлетал с полосы, Алекс выглянула в окно. Сквозь слезы она смотрела на идущую по шоссе машину и гадала, не машина ли это дяди Винса.
Когда она думала о ферме, окруженной обширными полями пшеницы, то должна была бы чувствовать облегчение, что Кип в безопасности. Это должно было быть надежным местом, чтобы растить испуганного мальчика, который потерял так много любящих его людей за свою недолгую жизнь. Но она улетала с чувством отчаяния. Было что-то зловещее в том, как Винс и Бернис стремились удержать Кипа любой ценой. Зачем? Они совершенно неспособны дать ему то, что было важнее всего. В их доме не было ни тепла, ни любви. А без этого такой чувствительный мальчик, как Кип, увянет и умрет. Сколько еще он сможет выдержать?
Она снова поклялась себе, еще горячее, чем всегда: в тот день, когда ей исполнится двадцать один год, она вернется и заявит права на брата. Ничто не разлучит их снова. А пока она свяжется с адвокатом дяди и сообщит ему, что ей известно о документах, которые ее заставили обманом подписать, и что она намерена потребовать обратно опекунство над Кипом.
Глава 24
В Нью-Йорке Алекс закружил вихрь интервью, публичных выступлений и примерок костюмов. С той минуты, как она сошла с трапа самолета, ее окружил ореол известности. Бадди подливал масла в огонь, в газетах появлялось много репортажей об Алекс, газеты рекламировали альбом и зарубежное турне.
Но он не предвидел осложнений.
Молодая певица из оркестра Дуэйна Секорда публично заявила, что ждет ребенка. А затем взорвала бомбу: они хотели пожениться до того, как между ними встала Алекс. Теперь, утверждала она, Дуэйн не хочет знать ни ее, ни ребенка из-за одержимого увлечения Алекс.
Фотографии Алекс появились на первой странице всех газет и журналов, и эту сплетню повторили все программы новостей радио и телевидения и во всех ток-шоу. Весь мир читал об Александре Кордей, которая со своей группой «Шорохи» считалась самой яркой восходящей звездой.
— О, Бадди. Почему это должно было случиться именно сейчас?
Бадди похлопал ее по руке.
— Такова жизнь, сладкие губки. Всегда делает зигзаг, когда мы меньше всего этого ждем. — Он помог ей выйти из лимузина и провел в телестудию, где она должна была записывать очередное интервью.
— Ты знаешь, о чем они захотят говорить. Как мне увести разговор от Дуэйна?
— Ты не сможешь. Я уже тебе говорил. Просто скажи правду. Скажи, что ничего не знала об отношениях между этой певицей и Дуэйном, и переходи к другим темам. Говори об альбоме, о европейском турне, о песнях, над которыми работаешь для выпуска второго альбома.
Они вошли в зеленую комнату, где Алекс начала ходить взад и вперед.
— Но я чувствую себя так, словно подвожу тебя и ребят.
Он положил ей руки на плечи, остановил, повернул к себе лицом.
— Ты не можешь нас подвести, сладкие губки. Ты не сделала ничего плохого. Тебе нечего скрывать. Ты это знаешь, и я это знаю. Но тебе необходимо убедить себя, что тебе наплевать на то, что думает весь остальной мир, раз ты знаешь, что права.
Он видел, что Алекс обдумывает его слова.
— Ты прав, Бадди. Именно это я и сделаю. Мне придется нарастить более толстую кожу.
— Умница. — Приподняв ее подбородок, он прошептал: — А теперь покажи мне улыбку на тысячу ватт.
Вошел помощник режиссера и позвал Алекс гримироваться.
— Спасибо, Бадди. — Она прикоснулась губами к его щеке. — Мне необходимо была эта небольшая прочистка мозгов. — И с привычной улыбкой на лице зашагала прочь.
Оставшись один, Бадди выбрал самое удобное кресло в комнате. Вынул из кармана сигару, щелкнул зажигалкой. Откинулся назад и рассмеялся.
Когда Дуэйн пришел к нему с этой маленькой проблемой, Бадди взялся ее уладить. Но то, что началось как простая ссора на один вечер между знаменитым певцом и членом его оркестра, выросло, как снежный ком, обрастая злыми словами и превращаясь в жажду мести. Когда певица во время гневной тирады выпалила имя Алекс, антенны Бадди тут же его уловили.
— Какое отношение имеет Алекс к вашим отношениям с Дуэйном? — спросил ее Бадди.
— После того как она появилась, Дуэйн ни разу больше не взглянул на меня, — фыркнула певица. — Но я знаю, как их обоих достать. Расскажу всем мою историю. Погублю репутацию их обоих.
Бадди знал, что может купить ее молчание. Почти шестьдесят секунд он даже обдумывал это. Но все годы, проведенные на глазах у публики, научили его основному правилу рекламы: не важно, что о тебе говорят, лишь бы правильно произносили твое имя.