– О, миссис Тибоди, пожалуйста, помогите нам. Бастер Трахо только что пытался изнасиловать меня в моем доме.
Она отступила и быстро впустила нас, заперев за собой дверь.
– Посидите здесь, в гостиной, – сказала она. Ее лицо было белым от шока. – Я принесу вам воды, а потом позвоню в полицию. Слава Богу, я установила в прошлом году телефон.
Она принесла из кухни стакан воды и взяла на руки Перл. Я проглотила холодную жидкость и села, закрыв глаза, а сердце у меня колотилось так сильно, что я подумала, миссис Тибоди видно, как вздымается и опускается под блузкой моя грудь.
– Бедная детка, бедный ребенок. О Боже, Боже… Бастер Трахо, говоришь. Боже мой, Боже мой.
Перл уже не плакала, только всхлипывала время от времени, а потом закрыла глазки и заснула. Я взяла ее на руки, пока миссис Тибоди ходила на кухню, чтобы позвонить в полицию. Вскоре прибыла патрульная машина, и, когда вошли двое полицейских, я рассказала им, что со мной произошло.
– У нас уже были неприятности с этим негодяем, – сказал один из офицеров. – Оставайтесь здесь, пока мы не вернемся.
Я и не собиралась трогаться с места. Через час они вернулись и сказали, что застали его все еще в моей хибаре. Он учинил разгром, потом достал из машины бутылку виски и пил в ожидании моего возвращения. Им пришлось вызвать еще пару полицейских, чтобы угомонить Бастера.
– Посадили его в клетку, где ему и место, – сказал мне полицейский. – Но вам придется прийти в полицейский участок и изложить свою жалобу. Вы можете сделать это сейчас или утром.
– Она измучена, – сказала миссис Тибоди.
– Хорошо, утром, – ответил полицейский. – Вы ведь все равно еще, наверное, не хотите вернуться домой, – добавил он, глядя на миссис Тибоди. – Там придется потрудиться.
– О, миссис Тибоди, – всхлипнула я. – Он разрушил единственный дом, который у меня есть.
– Ну, ну, детка. Мы все поможем тебе все наладить. Не горюй из-за этого. Давай поспи немного, чтобы утром быть крепкой и веселой для Перл.
Я кивнула. Она принесла мне одеяло, и я заснула на софе, обнимая Перл. Я не думала, что усну, но, как только закрыла глаза, мной овладело изнеможение, и я очнулась, только почувствовав на улице лучи утреннего солнца. Перл вздохнула, когда я пошевелилась. Ее крохотные веки открылись, и она уставилась на мое лицо.
Сознание, что она в безопасности, рядом со мной, вызвало у нее улыбку. Я поцеловала ее и поблагодарила Бога за то, что нам удалось спастись.
После завтрака, который нам приготовила миссис Тибоди, я оставила у нее Перл и пошла в полицейский участок. Они были очень любезны со мной, сразу же усадили и постарались, чтобы я чувствовала себя уютно. Секретарша принесла мне кофе.
– Вам не надо беспокоиться о доказательствах, – сказал мне полицейский, сидевший за столом. – Бастер не отрицает того, что натворил. Все жалуется, что не оправдал своих денег. Что это значит?
Мне пришлось рассказать, что сделал мой дед Джек. Было очень стыдно, но выхода не было. Все полицейские, слушавшие эту историю, кивали с сочувствием и негодованием. Некоторые из них еще помнили деда Джека.
– Они с Бастером из одного теста, – сказал полицейский за столом.
Он записал мое заявление и просил не волноваться. Больше Бастер меня не побеспокоит. Они проследят, чтобы его поместили в такое место, от которого утерян ключ. Я поблагодарила их и вернулась к миссис Тибоди.
Думаю, что многие в бухте до сих пор не имели телефонов и телевизоров в своих лачугах, потому что и без них новости разносились достаточно быстро. К тому времени, как я забрала Перл и направилась к себе домой, уже около дюжины соседей трудились над моей хибарой. В злобе Бастер сорвал входную дверь и перебил почти все окна.
Чудом уцелела качалка бабушки Кэтрин, хотя видно было, что он ее пнул несколько раз. Двум кухонным стульям не так повезло. У обоих были сломаны ножки. К счастью, он начал пить раньше, чем добрался до верху, поэтому там все осталось в неприкосновенности. Зато кухня пострадала основательно. Как только стали известны подробности, соседи поспешили на помощь.
Подходя к дому, я увидела, что мистер Родригес чинит входную дверь. Я вспомнила, как однажды ночью к нему домой позвали бабушку Кэтрин, чтобы отогнать «когемаля», злого духа, который кружит вокруг, если умирает некрещенный ребенок. Он был очень благодарен за это и всегда старался что-то для нас сделать.
Внутри дома убиралась миссис Родригес с другими женщинами. Они собрали посуду и бокалы вместо разбитых. Днем все выглядело так, как будто соседи собрались помочь с ремонтом крыши, после чего начнется праздник, на который каждый принесет что сможет. Доброта этих людей вызвала у меня слезы.
– Не плачь, Руби, – сказала миссис Ливаудис. – Все мы помним то добро, которое сделала нам бабушка Кэтрин, и мы просто счастливы, что можем хоть как-то отплатить за него тебе.
– Спасибо, миссис Ливаудис, – ответила я.
Она обняла меня и вслед за ней все остальные женщины, прежде чем уйти.
– Мне не нравится, что ты остаешься одна, – сказала миссис Тибоди. – Я всегда рада тебе у себя дома.
– Нет, теперь все будет хорошо, миссис Тибоди. Спасибо за помощь, – ответила я.
– Кейджуны не причиняют друг другу вреда, – убежденно произнесла миссис Тибоди. – Этот Бастер со дня своего зачатия был уже гнилым яйцом.
– Я знаю, миссис Тибоди.
– И все же неправильно, что такая молодая женщина, как ты, остается одна с ребенком, которого нужно растить на болоте. – Она покачала головой и поджала губы. – Тот, кто получал вместе с тобой удовольствие, когда делал ее, должен разделить и обязанности, – добавила она.
– У меня все в порядке, миссис Тибоди. Правда.
– Надеюсь, ты не имеешь ничего против того, что я говорю и что я думаю, Руби, но я знаю, твоей бабушке хотелось бы, чтобы я не была безразлична, и мне не все равно.
Я кивнула.
– Ну вот и все. Я сказала, что хотела. Теперь вам решать, молодые люди. Времена изменились, – сказала она, качая головой. – Времена и люди. До свидания, дорогая. – Мы обнялись, и она ушла.
К вечеру все разошлись, и все стало на свои места. Я уложила Перл, напевая, а затем спустилась вниз сделать кофе и посидеть на террасе. Я вспоминала слова миссис Тибоди. Я знала, что соседи думали так же и судачили за моей спиной. Этот случай с Бастером Трахо дает им дополнительный повод поговорить на эту тему.
Когда я переодевалась, то обнаружила, что письмо к Дафни все еще лежит у меня в кармане. Теперь я не сомневалась, что его следует отправить. Я вернулась в дом, дописала адрес и отнесла конверт в почтовый ящик, чтобы почтальон забрал его утром, потом снова устроилась на террасе, чувствуя, что наконец успокаиваюсь.
И вдруг я ощутила, что кто-то сзади наблюдает за мной. Сердце у меня сжалось. Я затаила дыхание, повернулась и увидела в тени чей-то силуэт. Я охнула, но человек быстро шагнул вперед. Это был Поль. Он приехал на лодке и пришел с причала.
– Я не хотел пугать тебя, – сказал он. – Ждал, пока все уйдут. С тобой все в порядке?
– Теперь да.
– Через сколько времени после моего ухода напал на тебя Бастер? – спросил он, выходя на освещенное место.
– Ну, прошло какое-то время, – ответила я. – Уже около ужина.
– Если бы я был здесь…
– Тебе бы, возможно, досталось. Мне просто повезло, что удалось сбежать.
– Может, мне досталось бы, а может, и ему, – сказал он с достоинством. – Или… может, он и вовсе не вошел бы. – Он сидел на ступеньке галереи, прислонившись к столбу. Через минуту он сказал:
– Молодая женщина с ребенком не должна быть одна. Как будто услышал слова миссис Тибоди.
– Поль…
– Но, Руби, – он повернулся ко мне, в неярком вечернем свете я видела огонь решимости, горевший в его глазах, – я хочу защищать тебя и Перл. В мире, который ты считаешь придуманным, тебе не пришлось бы сталкиваться с Бастерами Трахо. Это я обещаю тебе и Перл тоже, – подчеркнул он.