Так значит, все же буду я,Вернее, будет кровь моя.Она, впитавшись в толщу лет,Окрасит мой далекий след!
Наш род
Не знаю, сказка или быль.Проверить невозможно.Началу роду дал бобыль,Запутано всё, сложно.
О том стеснялись говорить,Лишь только по секрету,За жизнь должны благодаритьВеликого поэта.
Неосторожен, влюбчив был,Оставил в связях росчерк.Повесой в высшем свете слыл,Испортил много дочек.
Таких, как мы – здесь наскрести,Подкидышей немало.Все началось, Господь, прости,Наверно с Ганнибала:
Потомок древнего двора,Плененный из пеленок,Достиг гнезда царя ПетраНевольник-арапчонок!
Не стану в дебри уходить И долго словословить,Наш род от Пушкина лежит,И К*** в запретной плоти.
Вот так легенда обросла, И перед смертью мамаВсе, что запомнила сама,Внучатам рассказала:
«Ваш прапрадед был Скачок,Его Леоном звали.И никому невдомек,Чей род мы продолжали.
Подброшен был он к бобылямСтуденой зимней ночью.Полузамерзший, в кружевах,Но это, между прочим…
Разбогатели бобыли,Принес младенец счастье,Они не чаяли души,А деньги шли все чаще…
Но вот однажды у воротС пролетки дама сходит,Стучит назойливо в заборПарнишка к ней выходит.
Полумужчина, смоль в кудрях,Оливковая кожа,Она сказала: „Боже, какТы на отца похожий!
Прости за всё, мое дитя!Нас бес, видать, попутал,Игрушкой я была тогда.Но с этой вот минуты
Я от тебя не отрекусь,Омою грех слезами!“Пушок, пощипывая ус,Он так ответил даме:
„Есть у меня отец и мать,Люблю их, почитаю,Не стану память напрягать,Я вас совсем не знаю.
Готов я грех за вас нести,Вы успокойтесь, дама,Спаси Господь вас, сохрани,Вы для меня не мама!“
Она стояла, не дыша.Был приговор суровый…Наверно, ноша нелегкаДосталась ей до гроба.»
Теперь кто станет говорить?Свидетели забыты.Хочу тебя благодарить,Скачок, не лыком шитый.
Спасибо, пращур мой, за всё,Колени преклоняю.Ты помнил долг, свое гнездо,Твой род не умолкает!
Возможно, я не доживу,Но вот в легенду верю,Займет потомок высотуНа том забытом древе!
Отчий дом
Мне часто снится отчий дом.Ветла, качели над ручьемИ небольшой уютный сад.А среди лета страшный град,Гряды седой поток комет,Площадка для игры в крокет,Где бородатый наш отецИграет бойко, как юнец.Резной я вижу палисад,Два камня у крыльца стоят,Ступени с писаным ковромИ дверь с затейливым звонком.От кухни дверь на черный ход,Где на приступках каждый годВаренье мама впрок варила.А на рассвете рожок НилаЕе, уставшую, будил.Брала откуда столько сил?Порядок, всюду чистота,Еще мне снится суета:Под Рождество нам дед МорозУкрадкой в залу елку нес.И запах хвои и смолы…А утром с Крёстной впередиМы начинаем хоровод.И фисгармония поет.Её протяжный нежный звукПреображает все вокруг.И дом не дом, а уж дворец.И звезды падают с небес!Забившись в кресло глубоко,Я их ловлю. Как хорошоЗдесь жить и верить чудесам!Потом отец гитару брал:И мелодичный баритонВ раздумье пел «Вечерний звон».Потупив влажные глаза,Мать подпевала иногда,А гости хором за столомМеж строк вставляли «бом-бом-бом»!
Из тех знакомых и родныхНет никого почти в живых.И мы состарились давно…И как забытое киноМне детство снится по ночам,Как безмятежно, чисто там!Снимаю с плеч тяжелый грузПрожитых лет и снова мчусьПо волнам памяти своей,Чем старше – глубже и светлейДалекий вижу звездопадСвоих ровесников ребят,Что спят давно в земле сырой.Остановись здесь память, стой!Все это будет лишь потом,Осиротеет старый дом.Ручей травою зарастет.Там нас никто уже не ждет,Неузнаваемо кругом…
А мне все снится отчий домИ молодой цветущий сад.Вот так уж много лет подряд.И даже сквозь глубокий сонОтцовский слышу баритон.И материнские глаза…Воспоминаньям нет конца!Не повернуть былое вспять,Я лишь пыталась рассказать,Что память бережно хранит,Как сердце иногда болит,Что с каждым днем короче путь.Не за горами час…Уснуть придется мне последним сном…Пойдет своим жизнь чередом.И будет кто-то, как и я,Терзать бумагу и себя,Чтоб пару строчек написать…В сердцах Пегаса проклинать!Я ж доморощенный поэт —Крылатых слов в запасе нет.В часы досуга от забот,Надеюсь, кто-то да прочтетМой незатейливый рассказ.Здесь все как было без прикрас.Таким я помню отчий домИ годы, прожитые в нем.