Герман чуть заметно усмехнулся. Если бы в эту минуту Дина посмотрела ему в лицо, он разжал бы руки и отступил. Но она стояла тихо, не двигаясь и не открывая глаз.
Кроме беснующихся над водой чаек, вокруг не было ни души. Только чайки, ветер, валунная дамба, извивающаяся по отмелям пролива, и солнце, блистающее на поверхности холодной неспокойной воды. Притянув Дину к себе, Герман жадно целовал ее рот, точно пил и никак не мог напиться, руки его гуляли по ее телу под одеждой.
– Кажется, ты действуешь против собственных правил, – с трудом переводя дыхание, хрипло прошептала она, когда он наконец ослабил хватку.
– Хочешь сказать, я веду себя как козёл?
– Примерно.
Герман коротко хмыкнул.
– Я не буду оправдываться.
– Еще бы… Такие, как ты, никогда не оправдываются.
– Потому что в этом нет смысла.
– А в чем есть? В жизни?
– В жизни тоже нет.
Дина открыла глаза, но посмотрела не на Германа, а на свою расстегнутую белую рубашку, под которой виднелась покрытая красными пятнами грудь. Нижнего белья на ней не было.
– Вот ведь как бывает, – медленно и задумчиво, будто бы обращаясь к самой себе, произнесла она после паузы. – Я могла заполучить самого классного парня на всем Соловецком архипелаге, но пошла на поводу у своего хитроумного родственничка… согласилась стать наживкой…
– Ты лучшая наживка из всех, что мне подкидывали в жизни, – сообщил Герман, вероятно, надеясь, что ей это польстит.
– …и это обернулось против меня.
– Все закономерно, моя дорогая.
– Но все равно чертовски обидно. – Дина вздохнула. – Меня буквально распирает от желания без конца говорить о том, какой ты потрясающий мужчина и как сильно я тебя хочу. Я понимаю, что это глупо, и стараюсь заткнуться, но заткнуться не получается. Представляю, как тебе это надоело.
– Мне нравится твоя честность, но не нравится, что ты считаешь, что она должна быть вознаграждена.
– Я так считаю?
– Конечно. Разве ты не надеешься, что рано или поздно я пересмотрю свое отношение к происходящему, скажу себе «как бы то ни было, она поступила благородно, призналась, хотя могла промолчать» и удовлетворю твое желание.
– Наше обоюдное желание, – поправила Дина.
– Пусть так.
– Надеюсь, конечно. А ты на моем месте не надеялся бы?
– Мне трудно представить себя на твоем месте.
Они немного помолчали, разглядывая друг друга, как незнакомцы, случайно столкнувшиеся посреди улицы.
– Завидую твоей подруге. Как ей удалось добиться от тебя взаимности? Ты был свободен в то время?
– Давай сменим тему.
Прикусив губу, Дина отвернулась, минуту смотрела на море, потом застегнула рубашку и решительно двинулась в обратную сторону, к роще, где они оставили этюдник и рюкзак. Герман шел за ней.
Перед картиной оба остановились и, не сговариваясь, соприкоснулись руками. Как сообщники.
– Ты еще будешь работать над ним или он уже готов? – спросила Дина, глядя на портрет, а не на художника.
– К завтрашнему дню будет готов.
– Я смогу его увидеть? После того, как ты закончишь.
– Само собой.
– Где?
Он чуть помедлил.
– Я принесу его тебе в гостиницу.
– Принесешь? – Брови Дины поползли вверх. – Но…
– Есть возражения?
– Нет, но я хочу спросить. Что ты собираешься с ним делать дальше? Поставишь в уголок, накрыв газеткой? Ведь если ты повесишь его на стену, твоей подруге это вряд ли понравится.
– Вообще я собирался подарить его тебе.
– Мне? – ошеломленно пробормотала Дина. – О-о-о!.. На это я и надеяться не смела.
– Видишь оно как. Иногда происходят вещи, на которые даже не надеешься.
С этими словами Герман наклонился и поцеловал ее еще раз. Полноценным любовным поцелуем.
– Это обещание? – шепотом спросила Дина, когда вновь обрела способность говорить.
– Запомни, наживка: обещание – это то, что начинается со слова «обещаю». Все остальное – не обещание.
– Какой ты жестокий! Мог бы соврать.
– Зачем?
В кармане у него закурлыкал смартфон.
– Ага, – пробормотал Герман, взглянув на экран. – Меня уже разыскивают.
– Твоя подруга?
– Мое руководство. – Он коснулся пальцем экрана и поднес смартфон к уху. – Да, Борис Петрович. Буду через полчаса. Готово, конечно. Нет, я с ним не согласен. Обсудим при встрече.
Он убрал смартфон обратно в карман и посмотрел на Дину.
– Все понятно, – улыбнулась она непринужденной, чересчур непринужденной, улыбкой. – Сеанс окончен.