Закончив, ТиДжей целует это место, но его губы задерживаются. Его теплое дыхание обдувает теперь уже прохладное место несмотря на то, что оно горит изнутри.
— Каждый раз, когда ты смотришь в зеркало, я хочу, чтобы ты посмотрела на него и напомнила себе, кому ты принадлежишь, — серьезно бормочет он в это место. — Напомни себе, что ты чертовски моя.
У меня перехватывает дыхание, когда наши глаза встречаются, потому что цвет виски в его радужках темнеет, превращаясь в две лужицы расплавленного янтаря.
Он хватает меня за подбородок большим и указательным пальцами и двигает моей головой вверх и вниз.
— Скажи «да, ТиДжей».
О Боже, почему так жарко?
— Да, ТиДжей, — выдыхаю я.
Как только я отвечаю, он отпускает мой подбородок и опускает голову к моему каменистому соску. Он тянет тугой бутон в рот, удерживая его зубами, пока язык скользит по нему.
Я пытаюсь сдержать стоны, но он продолжает нападать, и я не могу их остановить. Они прорываются наружу, эхом разносясь по комнате.
Он шипит, когда я тяну его за волосы, но это, кажется, только воодушевляет его, потому что он сосет, кусает и сильнее щелкает мои соски.
— Я тебя люблю.
Он целует мою грудь, прежде чем поднять голову.
— Я тоже тебя люблю.
Я отпускаю его волосы, чувствуя себя виноватой из-за того, как сильно их тянула.
— Я имел в виду твои сиськи, но тебя тоже люблю.
Вина моментально улетучивается.
— Ты раздражаешь.
— Но я твой раздражающий человек.
Он ухмыляется, покусывая мои губы.
Я закатываю глаза, увидев высокомерное выражение его лица. Иногда мне это может нравиться, но иногда это бесит.
— Мне нравится, когда ты закатываешь глаза, — говорит он, сжимая мои бедра сильнее, когда уносит меня от стены, и останавливается, когда мы оказываемся на оливково-зеленой скамейке. — Дает мне больше причин выебать из тебя всю дерзость.
Я тяжело сглатываю, сжимая бедра, когда клитор снова отчаянно пульсирует.
— Тогда сделай это.
Что-то сверкает в его глазах, и он ставит меня на ноги. ТиДжей кладет руки мне на бедра и разворачивает так, чтобы моя спина была обращена к нему вперед. Наши глаза встречаются в зеркале, и на его губах появляется еще одна ухмылка. Но я не позволяю своему взгляду задерживаться на нем, потому что смотрю на себя.
Мои щеки покраснели, губы опухли, когда-то прямые волосы теперь всклокочены, привлекательный засос окрашивает боковую часть шеи, а соски настолько тугие, что болят.
Я уже выгляжу так, будто меня трахнули, а он едва прикоснулся ко мне.
Я вырываюсь из своих мыслей, когда слышу звук расстегивающейся молнии. В зеркале вижу, что он уже снял обувь, а затем мой взгляд останавливается на его джинсах, когда он стягивает их со своих длинных ног вместе с боксерами.
ТиДжей стоит позади меня в своей обнаженной красе, и когда я собираюсь повернуться, его руки снова сжимают мои бедра.
— Оставайся так. Я хочу, чтобы ты продолжала смотреть на себя.
Мое сердце тяжело колотится, а пальцы сгибаются по бокам, когда я смотрю, как он садится. ТиДжей отводит руки назад, и затем я чувствую, как он тянет узел, скрепляющий мою юбку. Он тянет лямки до тех пор, пока я не чувствую, что они ослабевают на моей талии, и шелковистая ткань падает, растекаясь вокруг ног. Затем он просовывает пальцы под пояс моих трусиков и тянет их вниз.
Я не собиралась надевать юбку, потому что сейчас середина февраля, и все еще морозно, но очень рада, что сделала это.
— Черт возьми, — вздыхает он. — Ты идеальна.
Отнюдь нет. Растяжки распространились по моему животу, бокам бедер, округляясь до ягодиц, и по внутренней стороне бедер. И у меня целлюлит.
— Я не… — вскрикиваю от горячего укуса в ягодице.
— Мы можем согласиться и не согласиться по многим вещам, но это не из тех вещей, по которым мы можем не соглашаться. Ты. Идеальная.
Его глаза встретились с моими, и в них исчезло всякое веселье, когда он произносит каждое слово.
— И я хочу, чтобы ты тоже в это поверила, потому что это правда. Скажи это.
— Я… я идеальна, — тихо говорю я.
— Громче, Луиза.
— Я идеальна.
— Ты. Каждый дюйм тебя. Каждая часть тебя. Каждая микроскопическая вещь — ничто иное, как совершенство. Я не позволю тебе поверить в обратное.
И я ему верю. По тому, как его глаза жгут мои, а его голос бархатисто-мягкий, несмотря на легкую резкость, я знаю, что он имеет в виду именно это.
Я улыбаюсь и киваю. ТиДжей смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я в это поверила, и после долгого молчания он нарушает тишину.