К нему кинулась жена начальника штаба комендатуры, а затем и Надежда Михайловна Ильина, из-за спины которой боязливо выглядывала Машенька.
— Наши! Родимые… — в слезах, женщины обнимали Кудрявцева, осыпали поцелуями.
Не ожидавший этой встречи, он отрешенно стоял, не смея поторопить, не в силах обнадеживать женщин, что «наши», это только он да раненый Шустов.
— Пойдемте, Надежда Михайловна, — наконец обронил он.
Очевидно в голосе его, в выражении лица было что-то необычное, что заставило женщин поспешить.
— Это вы их? — враз спросили обе, показывая на убитых охранников.
Не ответив, Кудрявцев спросил сам:
— Где остальные женщины и дети?
— Нет их… — Надежда Михайловна зажала рукой глаза, покачнулась, кивнув на чадящие головни.
— Скорее, — поторопил он, взяв за руку Машеньку.
И тут вдруг понял, что означал жест Надежды Михайловны: не просто сарай сгорел, он сгорел вместе с находившимися в нем людьми.
Только сели в повозку, из заводских ворот вырвалась ватага вооруженных бандитов. Кудрявцев ударил по лошадям. От завода до железнодорожного разъезда было верст пять. Доехать бы, а там… Что могло быть там, никто этого знать не мог.
Колеса затарахтели по неровной дороге, повозку неимоверно трясло.
— Надюша, приляг, лица на тебе нет, — сказала жена начальника штаба.
Она подмостила Наде под голову траву, склонилась над ней. Машенька легла рядом с матерью.
Бандиты стреляли вслед повозке. Но скоро дорога повернула, и стрельба прекратилась. «Может, отстанут, сейчас им не до нас», — подумал Кудрявцев. Но этого не случилось. Миновав следующий поворот, он увидел, что их догоняют несколько верховых. Всадники мчались не по дороге, а напрямки, стремясь выйти наперерез повозке.
Шустов тщательно, насколько это было возможно при тряске, выцеливал и стрелял по догонявшим бандитам. Один свалился, под другим рухнул конь.
Поникла головой жена начальника штаба и откинулась на борт повозки. В виске у нее обозначилась маленькая, почти бескровная отметина.
— Зина, очнись, — тормошила ее Надя, и уже мертвую женщину старалась заслонить собой.
У Кудрявцева где-то глубоко в сердце кольнуло. Он не был знаком с женой начальника штаба, она приехала к старшему лейтенанту всего неделю назад.
— Ваня, ссади меня, — крикнул Шустов. В глазах его была решимость, и Кудрявцев понял: Серега попытается задержать бандитов. — Коней свалят, тогда всем крышка.
Вон ты какой, Серега Шустов, молодой боец…
По обеим сторонам дороги потянулся густой лес, и бандитам неизбежно придется спуститься с угора — по чащобе не поскачешь. Приостановив повозку, Кудрявцев помог Шустову слезть. Боец залег за толстой валежиной, приладив на нее винтовку. Кудрявцев сдернул с ремня сумку с гранатами, бросил ее Шустову:
— Сережа, я вернусь за тобой.
— Прощайте! — донеслось до Кудрявцева и Нади, и сразу прозвучал первый выстрел.
Уже порядочно отъехав, они услышали, как дважды рванули гранаты и стало тихо сзади.
Полустанок открылся внезапно. Людей — ни души. Через переезд не проскочить, загородил товарный поезд. Пыхтел паровоз, медленно, тяжело раскатывая вагоны.
Кудрявцев погнал вдоль состава. Двери вагонов были задраены, на петлях висели пломбы. Похоже, с зерном были вагоны. С пшеничкой. Старшина рассказывал, немало составов перегнали в Германию. Сам видел, когда в город ездил. С кондукторами разговаривал, дескать, согласно договору хлебушко поставляем. Этот поезд, видать, не успел через границу переправиться. Теперь дал обратный ход.
Повозка поравнялась с тормозной площадкой. Кудрявцев придержал коней, опасно прижимаясь к ступенькам, Надя поняла без слов, что он задумал, ухватилась за поручни и ступила на площадку. Кудрявцев подхватил Машеньку и поставил рядом с нею.
— Поезжайте домой. Обязательно постарайтесь добраться до дому, — кричал он, погоняя лошадей, пока еще позволял путь. — Так велел капитан. Непременно домой, слышите, Надежда Михайловна?
— Где ты видел капитана? Когда видел? — голос Нади тонул в стуке колес, набиравшего ход поезда.
Кудрявцев схватил мешочек с хлебом, который дал ему утром старик, и кинул. Обрадовался, что угодил на площадку.
12
Ухватившись за бортик площадки, Надя с трудом держалась, чтобы не упасть на пыльный, вздрагивающий пол.
Ноги подламывались, поясница нестерпимо ныла. Она прижала к себе Машеньку за худенькие плечики и глядела на Кудрявцева, свернувшего от переезда. Очевидно, он не замечал, как из лесу вымахнули пятеро конных. Под одним из них стелился в галопе гнедой Ильина. Она сразу узнала коня по белой широкой лысине на носу, и белым «чулкам» на передних ногах. Но лучше бы не узнавала, потому что на нем сидел ее мучитель, бандит Богаец, которого она теперь уже не забудет до своего смертного часа. «Настигли», — с горечью думала она, видя, что Кудрявцев свернул к лесу и если не успеет, то всадники обязательно перехватят его. Повернувшись, она ахнула. С другой стороны по меже катили на мотоциклах солдаты в низких ушастых касках.