— Эта работа — мое средство к существованию.
— Вот поэтому я предложил тебе деньги, — рявкнул он, затем приложил ладонь к своему лбу. — Послушай, я не хотел, чтобы все получилось так…
— Как? — спросила я ледяным голосом. — Словно ты предлагал деньги шлюхе?
Он опустил руку и в шоке посмотрел на меня.
— Это было совсем не так.
— Ну, так это прозвучало, — сказала я и снова обхватила себя руками, пытаясь скрыть свои раненые чувства.
— Я лишь хотел…
— Ты сказал, что хочешь, чтобы я поехала с тобой, но, что это значит? На долго?
— Я не знаю, как долго…
— Что ж, дай мне хоть что-нибудь — день? Неделя? Месяц?
— Я не знаю! — рявкнул он. — Посмотрим, как все пойдет.
Теперь у меня внутри все похолодело, кристаллики льда разрастались, как ветки деревьев, медленно заполняя мои внутренности.
— Ох…понятно. Мне просто нужно быть под рукой, пока ты не устанешь от меня.
Теперь он действительно разозлился.
— Я не знаю, как долго — я просто знаю, что, на данный момент, я не хочу «навсегда», ладно?
Если до этого мое сердце было скованно льдом, то теперь, когда он произнес эти слова, оно рассыпалось на куски.
Должно быть, он увидел это у меня на лице, потому что я услышала, как отчаяние закрадывается в его голос.
— Все получилось не так, как надо.
— Думаю, получилось именно то, что ты подразумевал.
— Все, что я говорю…
Он тяжело вздохнул, затем сменил тактику.
— Ты знала, о чем я просил в пятницу вечером! Я сказал: «поехали со мной на эти выходные». А не «давай поженимся», не «Давай жить вместе» — поехали со мной на эти выходные.
— Я знаю это.
Да, я все время знала об этом. Это беспокоило меня, но я смирилась.
Была лишь одна проблема: в течение последних двух дней, все то время, что мы провели вместе, стало значить для меня намного больше.
Но, видимо, для него оно значило не то же самое.
Он подошел ко мне, накрыл мои руки своими и пристально посмотрел мне в глаза.
— Все, что я говорю, по-другому на этот раз, поехали со мной на некоторое время.
Я почувствовала, что сейчас заплачу — но не хотела позволять ему это увидеть.
И единственный способ сделать это — выплеснуть свою злость.
— Я не проститутка.
Он отшатнулся, и отпустил мои руки.
— Я никогда не говорил, что ты ею была! Никогда не намекал на это!
— Нет, ты просто предложил мне деньги, чтобы продлить мой договор на выходные.
Он закрыл глаза и сморщился, словно от боли. Затем он снова открыл глаза и уставился на меня.
— Слушай…я преподнес это ужасно. Но я сказал так только потому, что ты не собираешься бросать эту свою чертову работу, где ты понапрасну растрачиваешь себя.
— Мне нужны деньги!
— Вот поэтому я предложил их тебе, черт возьми! — зарычал он.
Он напугал меня. Я отступила назад и даже не посмотрела на него.
— Прости меня, — сказал он тихим голосом. — Я не должен был орать на тебя — прости.
Я крепко обняла себя руками, глядя в стену. Мне было очень больно, все, чего мне хотелось, это накинуться на него.
Так я и сделала.
— Я слышала, ты не платишь проститутке, чтобы она переспала с тобой, ты просто платишь ей, чтобы она ушла. В этом все дело?
— Ты не собираешься позволить забыть об этом, не так ли? — спросил он с горечью.
— Когда ты устанешь от меня, то просто вышвырнешь прочь, не испытывая угрызений совести, потому что, эй, ты уже заплатил мне, разве не так?
— Иди на х**, — сухо сказал он.
Я обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Нет, спасибо, — усмехнулась я. — Не за ту цену, что ты предлагаешь, по-любому.
Он свирепо уставился на меня.
А потом…я увидела.
Боль, глубоко внутри него, отразившуюся в его глазах. Уязвимость, которую он не желал показывать.
Его голос смягчился, когда он произнес.
— Пожалуйста…прости меня. Давай не будем этого делать. Все было так замечательно до настоящего момента.
Мне захотелось плакать. Я довольно хорошо справлялась, сдерживаясь, но все же мне пришлось смахнуть слезинку, когда я прошептала.
— Да, было…но я не продаюсь.
— Я никогда не говорил этого.
Я вспомнила, что он сказал о рыжеволосом метрдотеле в ресторане:
Удивительно, как легко можно купить некоторых людей…и ее цена была 300 долларов.