Далтон неторопливо заговорил, как бы пытаясь устрашить ее словами, вот только страха она не чувствовала, только какой-то необъяснимый трепет.
— Ну раз уж ты так настойчиво утверждаешь, что я плохой парень, то я и буду плохим парнем. По мне, так отличная роль.
— Я тебя не боюсь.
Далтон еще раз нарочито медленно осмотрел ее лицо, и Лэйни почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
— А следовало бы.
Наверное, он прав, ей следовало бы бояться, но страха не было. Лэйни выпрямила спину, как бы пытаясь придать себе уверенности, вот только при этом ее грудь оказалась всего лишь в волоске от груди Далтона.
— Возможно, вот только я теперь не та маленькая девочка…
— Слава богу.
— И Кейны надо мной теперь невластны.
Разумеется, это всего лишь наглая ложь, ведь если Далтон узнает о деньгах, то она окажется в его власти.
Лэйни протиснулась в коридор, хоть для этого ей и пришлось прижаться к Далтону грудью, и от этого прикосновения у нее напряглись соски и заныл низ живота.
Она уже успела отойти на три шага, когда Далтон ее окликнул:
— А ты в этом точно уверена?
Лэйни продолжала идти по коридору.
— А как там поживает твой театр? — услышала она еще через десять шагов.
Ее шаги замедлились, а сердце, наоборот, бешено забилось. Он ничего не знает, просто не может знать. Наверняка просто о чем-то догадался по ее словам.
— «Сказочный театр», или как там его?
Черт!
Лэйни остановилась, крепко зажмурившись, этого он угадать уж точно не мог.
— «Лесной театр», — поправила она, обернувшись.
Он стоял все там же, руки в карманах, на лице наглая ухмылочка.
Лэйни потребовалось все ее самообладание, чтобы не броситься к нему и не влепить пощечину, чтобы стереть эту ухмылку, а ведь еще пару лет назад она бы вряд ли сдержалась. Не то чтобы она была излишне агрессивна, просто сегодня явно не ее день.
— Я знаю, что это твое любимое детище, которому ты ежедневно посвящаешь два часа после основных занятий. В этом театре тридцать детей, и большинство из них неблагополучные, а многие учатся там только благодаря социальной программе. А еще я знаю, что все это целиком держится на субсидиях.
Он знал чересчур много.
Конечно, он во многом неточен, например, в ее театре тридцать два ребенка и половину из них, строго говоря, нельзя отнести к «неблагополучным». Хотя это слово ей никогда не нравилось. Ведь все дети, пришедшие к ней, имели нелегкую судьбу, и Лэйни как-то сильно сомневалась, что неприкаянным детям богачей повезло в жизни больше, чем беднякам.
— А ты, похоже, неплохо потрудился.
— А ты ожидала от меня меньшего?
— Нет. — Просто она ожидала удара с другой стороны. — Конечно нет. Ну чего еще ждать от Кейна? Разумеется, ты всегда готов найти больное место и нажать на него посильнее.
— А может, я не хочу быть таким Кейном, — возразил Далтон, его ухмылка на секунду поблекла.
— Тогда тебе, наверное, не следует угрожать моему театру.
— А может, я не угрожаю, — заметил Далтон, наконец-то отлепившись от двери. — Я как-то и не думал, что «Лесной театр» — твое слабое место. По-моему, это отличное начинание, я всегда ждал от тебя чего-то подобного.
— И?.. — Лэйни взглянула на него подозрительно.
— И я считаю, тебе и дальше нужно работать в этом направлении, вот только боюсь, с деньгами у тебя все не слишком гладко.
— Значит, все-таки угрожаешь.
— Вовсе нет. Считай это обещанием. Если ты поможешь мне, я прослежу, чтобы у тебя было стабильное финансирование.
— Понятно, это не угроза, а взятка.
— Точно.
— И сколько ты предлагаешь?
— А сколько тебе нужно?
— Далтон, я серьезно спрашиваю.
— Я тоже. Ты хочешь, чтобы я полностью финансировал твою программу? Отлично, но сперва позволь мне поговорить с твоей бабушкой.
Лэйни не хотела соглашаться, не хотела подпускать Далтона к бабушке, не хотела впускать его в свою жизнь. Вот только предложение было слишком заманчивым, чтобы так просто от него отмахнуться. И дело даже не в деньгах, ведь деньги — это всего лишь деньги, и она всегда умела их находить. Нет, все дело в том, как он предлагал, — мало кто сумел бы отмахнуться от такого обещания. Так что если она откажется, то это будет слишком подозрительно. Кейн просто не в состоянии представить, как можно отказаться от денег, так что он захочет узнать ее мотивы, станет излишне любопытен, начнет копать и в итоге докопается до тех тайн, о которых ему знать не стоит.