— Холлистер Кейн хочет, чтобы мы нашли его дочку.
Лэйни вернула ему письмо и выдохнула, как показалось Далтону, с облегчением.
— А мать этой девочки хочет ее спрятать, — улыбнулась Лэйни.
— Да. — Далтон тоже улыбнулся. — Но мы говорим о Холлистере, и такие мелочи, как чужие желания, его мало волнуют.
— Подожди, ты же не думаешь, что… — Она резко шагнула назад. — Что это написала моя мать, а пропавшая наследница — это я?
На ее лице отразилось такое неприкрытое отвращение при одной этой мысли, что Далтон рассмеялся:
— Нет, конечно нет. Я же видел фотографию твоего отца, ты на него похожа как две капли воды.
Лэйни усмехнулась, и Далтону опять показалось, что сделала она это с облегчением.
— Точно. — Лэйни указала на свой нос. — Знаменитый нос Фортино, его ни с чем не перепутаешь.
Ничего не скажешь, выдающийся нос. Пусть большинство женщин и предпочли бы более миниатюрный, но этот крупный нос с благородной горбинкой очень гармонично сочетался с остальными чертами ее лица. Далтон вырос в том мире, где женщины боролись с любыми несовершенствами своего тела, как с тараканами, так что этот выдающийся нос всегда ему нравился. Вот только к делу это сейчас не относится.
— Нет, твоя мать тут ни при чем, но твоя бабушка была экономкой в доме Холлистера более тридцати лет. Мне кажется, что она может что-то знать.
— О любовных похождениях твоего отца? Что-то я в этом сомневаюсь, вряд ли она интересовалась такими вещами.
— Да, если бы она ими интересовалась, то у нее просто не хватило бы времени на прямые обязанности. Но она работала на отца дольше, чем большинство его подчиненных в «Инновациях Кейна», так что если кто-нибудь и знает о секретах моего отца, то только она.
Пока он говорил, Лэйни гладила плюшевую сову. На него она не смотрела, так что Далтон решил продолжать:
— Я посетил дом престарелых, но мне сказали, что без твоего согласия меня и на порог не пустят, а мне очень нужно с ней поговорить. Ты просто должна разрешить мне с ней встретиться.
— С твоей семьей меня больше ничего не связывает. И я тебе ничего не должна.
— Пожалуйста, позволь мне встретиться с твоей бабушкой.
— Нет. — Она выставила вперед руки, как бы заранее отметая любые аргументы. — Она ничего не знает и ничем не сможет тебе помочь.
— Я заплачу.
— Конечно, заплатишь, ты же Кейн, а вы всегда готовы обещать горы золота.
— Конечно, я Кейн, но я не такой, как отец, и всегда держу свои обещания.
— А ты, оказывается, знаешь не только как обещать, но еще и выполнять обещанное? Поздравляю.
— Как видишь, среди нас есть не только бездушные ублюдки.
— Это мы еще посмотрим. — Лэйни еще раз погладила сову и повернулась к нему. — Но к делу это все равно не относится. Я не согласна на вашу встречу не из простой прихоти, бабушка ничем не сможет тебе помочь.
— Позволь мне с ней поговорить, и пусть она сама мне об этом скажет.
— Все не так просто. У бабушки болезнь Альцгеймера, так что даже если она что-то и знала, она все равно не сможет тебе об этом сказать. Тебе незачем с ней встречаться.
Далтон попытался понять хоть что-то из ее ответа, но это у него не слишком получилось.
— Альцгеймера? — глупо переспросил он.
Лэйни не подняла глаз, и Далтон решил, что она пытается сдержать слезы.
Далтон задумался. Миссис Фортино — он всегда так ее называл, потому что мать строго следила, чтобы они соблюдали подобные формальности с работавшими на них людьми. Всегда строгая и суровая Матильда Фортино была единственным оплотом постоянства и неизменности в их вечно бушующем нервном мире.
Внезапно Далтон почувствовал руку Лэйни на своей руке и, подняв глаза, увидел, что она стоит с ним рядом.
— Ты не знал? — Эти слова лишь с трудом дошли до него через сумятицу, царившую в его мозгу после такого заявления.
— Нет.
— Извини, я подумала, что тебе объяснили, почему к ней нельзя посторонним.
— Нет, мне просто сказали, что я могу с ней встретиться только в твоем присутствии.
Лэйни погладила его по руке, как бы пытаясь поддержать и успокоить.
— Извини, — повторила она еще раз, — если бы я знала, что ты ничего не знаешь, то сказала бы это как-нибудь помягче.
Далтон поднял глаза и увидел, что она внимательно его изучает, необычные янтарные глаза широко раскрыты, а брови озабоченно нахмурены. Лэйни стояла так близко, что подол ее платья касался его ног, а ее грудь мерно вздымалась и опускалась всего в дюйме от его рук. Далтон глубоко вздохнул.
Он здесь не за тем.
Вот только никакая дыхательная гимнастика не поможет, когда с каждым вдохом втягиваешь в себя ее аромат. От нее пахло мелками и клеем. Такое незамысловатое сочетание сложно назвать притягательным, вот только сейчас Далтону так не казалось.