Страх заставлял без оглядки назад быстро переставлять ноги. Слезы продолжали душить, обжигая щеки. Сердце на бешеной скорости стучало о грудную клетку, словно предупреждая меня… Совсем скоро я остановлюсь.
Словно хватаясь за спасательный круг, я схватилась за ручку двери, быстро оттолкнув ее от себя.
— А! — в ужасе вскрикнула я и ноги остановились быстрее, чем я врезалась в нависшего надо мной черной тенью мужчину.
Казалось от страха мои губы уже успели посинеть. Слезы застыли от пронзительных карих глаз. И ноги по инерции попятились назад хоть я и понимала, что даже там выхода я не найду. Меня никто не спасет. Совсем скоро я буду лежать рядом с тем мужчиной, потеряв пульс.
— Добрый день, Агата Викторовна, — с хищным оскалом подал голос Емельянов.
А я впервые в жизни начала осознавать для тебя слишком страшные вещи. Они врезались в мою голову не осознанно. Слишком не контролируемо.
И я чувствовала невыносимую боль, от которой мне хотелось скулить. Эта боль разрушала. Казалось была готова вывернуть меня наизнанку, потому что впервые в жизни я начала думать о том, что, возможно, Станислав Олегович никогда и не был убийцей.
Глава 19
Агата
Я не люблю исповедоваться. Не люблю говорить о том, что чувствую. Я вообще не фанат задушевных разговоров за бутылкой чего-нибудь алкогольного. Но с ней полюбил даже это.
Агата с такой легкостью расположила меня к себе. Без особого труда влезла в мою душу и теперь я сам желал покаяться ей во всем, как это делают люди на встрече со священниками или на смертном одре.
Еще с первой встречи я понял — она не будет для меня просто помощницей. Я сам не смогу относиться к ней как к девочке на побегушках.
Она появилась в моей жизни как призрак далекого прошлого. Словно была послана кем-то свыше. Она должна была прийти и вытащить мое сердце из черной смолы, в которой оно варилось уже столько лет.
Агата. Хорошая. Добрая. Она и правда стала каким-то лучом света в моей мрачной жизни. Я совсем не понимал ее и от этого желание узнать лишь разрасталось.
С самой первой встречи как только я понял, что меня тянет к Агате, я никогда не позволял ей догадаться. Всегда ходил с этой уже привычной маской холода и безразличия. И чем сильнее меня тянуло к ней, тем больше холода я излучал. Мой организм словно выстроил защитный механизм. Только бы не позволить ей догадаться. Вот о чем думал я каждый раз, наверное, именно поэтому порой перебарщивал с раздражительностью.
И справляться с тягой было легко в те моменты, когда нас разделяли офисные стены или же парочка километров от ее дома до моего. Но как же, черт возьми, стало сложно, когда единственной преградой стало лишь тонкое одеяло, что не позволяло нам соприкоснуться телами во сне.
Какой же пыткой было просыпаться каждое утро и первым делом видеть ее спящие лицо. Я изучал его. Внимательно пробегался глазами по каждому миллиметру. Я не мог не смотреть. Но как-то мне все еще удавалось не касаться ее. Каждый раз, когда она шипела на меня или язвила. Каждый раз, когда раздражала до пятен перед глазами. Каждый чертов раз, когда она без ключа была способно завести меня на полную. Я держался.
Но сломался, когда увидел ее мило болтающую с этим белобрысым Дениелом. Сам не знаю почему, но я моментально взбесился. Уже знакомая злость начала расползаться под кожей. То же я ощущал тогда в казино. Неконтролируемый поток бешенства. Я заразился им. Снова вспыхнул как спичка. Хоть и обещал себе, что в будущем убью в себе всю злость до того, как она одержит верх. Перекрою ей кислород. Не позволю себе вновь сорваться на Агату. Но я не смог.
Меня хватило на пару минут. Да какой там. Минуту! А после я сорвался. Понесся к мило воркующей парочке, сжимая кулаки. И в одном Агата попала точно в цель. Я бесился. Задыхался от бешенства, скрипя зубами, потому что не мог позволить себе коснуться ее так, как делают это остальные. И я готов был биться головой о стену лишь бы руки перестали чесаться в желании убедить каждого из нас в обратном. Доказать. Себе. Ей. Уничтожить любые сомнения.
И я бы выдержал их милые поболташки, но в тот момент, когда Дениел дотронулся до ровных волос Агаты для меня это стало командой "Фас". Ничего не было важно, кроме желания прямо сейчас вывернуть ему каждый сустав. Ничего я не хотел больше, чем так же как и он пройтись ладонями по ровным прядкам волос перебирая их между пальцами. И в одном я никак не смог сдержаться.
Необходимость дотронуться была слишком большой. Мне было необходимо доказать себе самому и ей в том числе, что я, черт возьми, имею право трогать ее. Это было совсем не так.