Бешеное дыхание смешалось с возбуждением, что уже щекотало рецепторы и заставляло грудь быстро вздыматься. Глаза все сильнее затягивала тьма. И я мог бы сдержать себя в любой из моментов. Смог бы побороть себя даже увидев перед глазами голую Агату. Я бы мог оставить цепи на своих руках целыми, но не сейчас… Не тогда, когда Агата просила меня об этом сама…
— Не надо было, Агата, — как дикое животное прорычал я, грубо впечатывая ее тело в холодную стену.
И словно мечтая поделиться этим бешенством с ней, я впился в ее губы в поцелуе, вновь почуяв на языке сладкий сироп. И как бы рьяно я не терзал ее губы. Сколько бы не слизывал с них сладкий сироп, он не исчезал никогда.
Обхватил пятерней голое бедро, вынуждая закинуть на меня ногу и Агата с громким стоном подчинилась.
— Уверена, что хочешь этого? Знаешь ведь, что мы не должны…, - шептал я, блуждая второй ладонью по аккуратной груди через тонкую ткань футболки.
Губы обжигали тонкую шею, которую Агата специально подставляла под каждый поцелуй. Зубы оставляли красные следы вслед за нежностью, а руки увереннее пробирались все ниже. И я не знаю… Не знаю точно, смогу ли я остановиться, если вдруг она решит оттолкнуть.
— Д-да, мы точно не должны… Но мне нужны гарантии того, что вы отымеете меня прямо сейчас, — задыхаясь прошептала Агата, вызывая у меня довольную улыбку и радостный рык.
Мозг тут же вспомнил ситуацию в казино.
— Будут тебе гарантии, — зарычал я, к чертям разрывая ненавистную футболку на две части.
Рука в нетерпении забралась под резинку джинсовых шорт, пробираясь к кружевным трусикам и Агата сильнее отвела ногу в сторону, закинув голову на стенку позади себя.
Член рвался из штанов. Тело горело от каждого прикосновения, оголяясь как уличные провода. И как только подушечки пальцев размазали горячую влагу по истекающему лону, я взорвался.
Мозг перекрыло так сильно, что казалось я залпом опустошил минимум пол бутылки хорошего виски. Крышу вырывали вместе с гвоздями, и не выдержав, я подхватил Агату на руки, молясь о том, чтобы донести ее до комнаты раньше, чем мой член окажется в ней.
Нежность осталась там, у стены. Мозг отъехал еще в тот момент, когда рука отпустила дверную ручку. И все те моменты, когда я сдерживал себя, сейчас же казалось собрались внутри меня с удвоенной силой, мечтая отомстить за каждую пытку. За каждую невозможность дотронуться. За все те моменты, когда выводила. Когда заставляла взрываться от ревности. За все те дни, когда дикое желание разрывало член вместе с быстро хватающими кислород легкими.
Руки грубо скинули хрупкое тело на кровать, и словно бросив мне вызов, Агата развела ноги, хитро улыбаясь. И это завело меня пуще прежнего.
— Дразнишь меня?
Взгляд стал опускаться ниже, по разгоряченному телу Агаты, в окружении белых простыней и меня автоматически потянуло ближе к кровати, но уперевшись ногой в мою голую грудь, Агата не подпустила ближе.
— Вы будете трахать меня или болтать? — очередная провокация и вены вскипели от злости и не возможности получить желаемое.
Грубо схватил ее за щиколотку, и резко перевернув Агату на живот, я грубо вцепился в молочные бедра, заставляя ее подняться на четвереньки.
Со звонким шлепком рассек ладошкой нежную кожу и стон удовольствия вырвался из пухлых губ. А я в нетерпении уже расстегивал пряжку ремня, пока ее попка терлась через штаны о вставший член, словно Агата просила об очередной порции острого наслаждения.
— Хочешь еще? — зарычал я, и намотав темно-русые пряди на кулак, я оставил красный отпечаток своей ладони на второй ягодицы.
— Ахм…, - сорвалось с губ что-то не внятное, а я в экстазе прикрыл глаза.
Брюки уже давно были где-то в ногах. Полоска черных трусиков отодвинута в сторону. А горячая головка члена упиралась во влажный вход, пока я издеваясь погружался в нее на пару миллиметров, а затем выходил обратно, пытая до нервного тика каждого из нас.
Первым не выдержал сам же. До боли впился в молочные бедра и одним движением полностью заполнил ее такую горячую и до невозможности влажную.
— Ох, блять, — выругался я, пытаясь сдержать искры, что посыпались из глаз от удовольствия.
Агата как кошка сильнее прогнулась в спине, а мне казалось отпечатки на ее теле под конец перестанут быть невидимыми.
Казалось мне под кожу внутривенно вводили сыворотку с нечеловеческим наслаждением. Мучили меня как подопытного, что однозначно не выдержит этого эксперимента. И чем глубже я входил в нее, тем все больше ощущал себя безумцем.