Speaking in Tongues
Лавка Языков
СЭМЮЭЛ БЕККЕТТ
ВСЕ, ЧТО ПАДАЕТ
(Смерть и Дева)
Перевод и адаптация Дмитрия Рекачевского
© 1957, by Samuel Beckett
ОТ РЕДАКТОРА: В силу ряда экстралингвистических факторов субъективность данной версии перевода пьесы остается на совести переводчика.
ПЕРСОНАЖИ:
МИССИС РУНИ (МЭДДИ), леди семидесяти лет.
КРИСТИ, возчик.
МИСТЕР ТАЙЛЕР, оставной вексельный брокер.
МИСТЕР СЛОКУМ, служащий ипподрома.
ТОММИ, носильщик.
МИСТЕР БАРРЕЛЛ, начальник станции.
МИСС ФИТ, леди тридцати лет.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС.
ДОЛЛИ, маленькая девочка.
МИСТЕР РУНИ (ДЭН), муж МИССИС РУНИ, слепой.
ДЖЕРРИ, маленький мальчик.
(Поочередно раздаются крики овцы, коровы, петуха, певчих птиц и другие звуки присущие сельской местности; звуки сливаются в единый гул и постепенно затихают. МИССИС РУНИ идет проселочной дорогой к железнодорожной станции. Шарканье башмаков. От дома у дороги льется мелодия песни «Смерть и Дева». Шаги замедляются, затем прекращаются совсем.)
МИССИС РУНИ. Бедная женщина. Совершенно одна в этом ветхом старом доме.
(Музыка громче. Шарканье башмаков. Музыка стихает. МИССИС РУНИ мурлычет только что звучавший мотив. Замолкает. Стук колес приближающейся повозки. Повозка останавливается. Шаги замедляются, прекращаются.)
МИССИС РУНИ. Это вы, Кристи?
КРИСТИ. Это я, мэм.
МИССИС РУНИ. Я сразу узнала ржание вашей кобылки. Как ваша бедная жена?
КРИСТИ. Не лучше, мэм.
МИССИС РУНИ. Дочь как?
КРИСТИ. Не хуже, мэм.
(Молчание.)
МИССИС РУНИ. Зачем вы остановились здесь? (Пауза.) И, главное, почему я здесь остановилась?
(Молчание.)
КРИСТИ. Чудесная погода для скачек, мэм.
МИССИС РУНИ. Это верно. (Пауза.) Но надолго ли? (Пауза. Взволнованно.) Да, надолго ли?
(Молчание.)
КРИСТИ. Я полагаю, вы были бы…
МИССИС РУНИ. Тише! (Пауза.) Какая удача, что я всегда слышу, как приближается почтовый.
(Молчание. Лошадь ржет. Молчание.)
КРИСТИ. Проклятая почта.
МИССИС РУНИ. Благодарю Бога за свой дивный слух. Поклясться могу, я за несколько миль услышу, как грохочут колеса. (Пауза.) Как душераздирающе ржет ваша бедная лошадка. Хорошо еще, что это не бывает неожиданно.
КРИСТИ. Я полагаю, вы были бы не прочь приобрести навозу?
МИССИС РУНИ. Навозу? Какого навозу?
КРИСТИ. Свиного.
МИССИС РУНИ. Свиного навозу… мне нравится ваша прямолинейность, Кристи, нравится ваша непосредственность. (Пауза.) Я спрошу у мужа. (Пауза.) Кристи.
КРИСТИ. Да, мэм?
МИССИС РУНИ. Вы не находите… ничего странного в моей манере говорить? (Пауза.) Я не имею в виду голос. (Пауза.) Нет, я имею в виду слова. (Пауза. Больше про себя.) Пользуюсь простейшими словами, как мне кажется, однако порой нахожу свою манеру говорить… странной. (Пауза.) Боже милостивый! Что с вашей лошадью?
КРИСТИ. Не пойму ее, мэм, с утра бесится…
(Молчание.)
МИССИС РУНИ. Навоз. Что делать с навозом в нынешнее время? (Пауза.) Почему вы идете пешком, а не едете в повозке, на самой вершине горы свиного дерьма? Вы могли бы позволить себе прокатиться. Или вы боитесь высоты?
(Молчание.)
КРИСТИ (кобыле). Но! (Пауза. Громче.) Н–но! Пошла! Чтоб тебя черти взяли, так тебя растак!
(Молчание.)
МИССИС РУНИ. Ни одним мускулом не шевелит. (Пауза.) А надо бы поторопиться, чтоб засветло на станцию успеть. (Пауза.) Чудеса! Секунду назад ваша кобыла весело ржала и рыла землю копытом. А сейчас совершенно отказывается двигаться. Всыпьте‑ка ей хорошенько кнутом по огузку. (Свист кнута. Пауза.) Шибче! (Свист кнута. Пауза.) Вот так! Что бы ни происходило вокруг — не могу оставаться безучастной. (Пауза.) Как пристально она смотрит на меня своими огромными, влажными, терзаемыми слепнями глазами! Пойду‑ка я дальше, чтобы не быть в ее поле зрения… (Свист кнута.) Нет, нет, перестаньте! Возьмите ее за уздечку и уберите от меня эти глаза. О, до чего страшно! (МИССИС РУНИ идет дальше одна. Шарканье подошв.) Что я сделала, чтобы заслужить все это? Что? что?.. (Шарканье подошв.) Сколько лет прошло… Нет, нет! (Шарканье подошв. Цитирует.) «Воздаяние делающему вменяется не по милости, но по долгу.»[1](МИССИС РУНИ останавливается.) Как я могу уйти? Я не могу. О, до чего же иногда хочется шлепнуться плашмя на дорогу, как тяжелый жирный студень, выпавший из тарелки, и не двигаться больше никогда! Громадная растекшаяся помойная гуща с песком, мусором и мухами. Пускай бы меня вычерпывали лопатами. (Пауза.) О небо, кажется подходит почтовый! (Шаги учащаются.) Ах, я просто старая карга–истеричка, я зачахла от печали и аристократических замашек, от походов в церковь, от жира, ревматизма и бездетности. (Пауза. Истошно.) Минни! Крошка Минни! Ласка — вот все, о чем я просила. Немного ласки каждый день. Дважды в день. Самую малость ласки два раза в день на протяжении пятидесяти лет. Много ли нежности нужно нормальной женщине? Поцеловать в ушко поутру, да еще разок вечером — чмок! чмок! Боже, какой прелестный ракитник!