Вся туча роившихся вопросов рассеялась, как только она приехала в укромное кафе рядом с отцовской работой. Навстречу ей из-за столика в глубине зала поднялась миниатюрная брюнетка из тех, что умеют сохранять магическую элегантность даже в дачном сортире. Вся в пастельно-летяще-свободном, но свобода эта аккуратная, тщательно дозированная. Был в Дине и надлом, и смущенная радость от встречи, что немного удивило. И конечно, Лера сразу ее узнала: это была женщина, которую однажды Шурик приводил в «Психею». Теперь понятно, откуда ее знакомство с убитой. Но Дина жестом остановила все вопросы, пообещав все рассказать.
— Для меня это и так было грузом… только не осуждайте меня раньше времени, а то я буду сбиваться и… мне будет легче сразу оговорить себя и уйти. С Шуриком… то есть с Сашей Фомичевым… мы давно не встречаемся. Единственный раз за последние полгода, когда он захотел прийти ко мне — это на днях, после смерти его жены Марты… извините, я оговорилась, но он долгое время называл ее своей женой. Она и была, по сути, его единственно возможной женой. И вот ее убили. Шурик уверен, что ее убили. И его могут сделать крайним, потому что слишком странная у него была роль в этой истории. Извините, что я обрушила все это на вас, да еще и в день рождения вашего папы…
— Кстати, где он? — только и спросила испуганная и увязающая в сюжетных переплетениях Лера. — Он жив?
Дина вдруг так тепло расхохоталась, что вся ее элегантность была легко сорвана, словно бумажная подарочная упаковка. Конечно, он жив, с ним все в порядке, а она, глупая курица, даже не объяснила, что человек просто уснул. Укатали сивку юбилейные чествования в редакции!
— Папа просто тихо прикорнул на диванчике в своем кабинете. Будить его было бы кощунством. Там за ним присмотрят — на ночь остались сотрудники, аврально сдающие номер. Не волнуйтесь, Лера! И еще раз простите меня. А хотите — пойдем в редакцию, вы удостоверитесь! У вас же, наверное, есть пропуск…
Никакого пропуска у Леры не было.
— Вы позвали меня, чтобы… извиниться? За то, что хотите усидеть на двух стульях. Но из Шурика «стул» никудышный. Зато с папой вам удобно.
Она в ту же секунду пожалела, что сказала это. Вот уж, кроме всяких шуток, бес попутал! Дина как будто еще уменьшилась от подросткового отчаяния, потухшего в ее глазах. Она молчала. И именно это молчание расставило все по своим местам. Лера пошла на попятную — ведь у нее нет прав на обидные предположения. Она зря погорячилась.
— Простите меня! Я просто вижу во всей этой истории какой-то дьявольский ребус. Просто не могу понять, как вы с папой познакомились?! Вот уж не думала, что наши круги общения настолько тесно пересекаются…
— Это из-за меня. Я слишком много ему плакалась. — Дина снова улыбнулась, но той особой улыбкой, которой улыбается побежденный игрок, пожимая руку победителю. — Очень долгое время мы были просто добрыми знакомыми. Я звала его к себе, кормила его домашними обедами, а потом выкладывала ему все как на духу. Если уж мы затеяли процесс правды, то… меня бросил лучший друг твоего отца. И так вышло, что в роли исповедника оказался Слава.
Чужие всегда называли папу Славой. Свои, и мама в том числе, — Свят. Полное имя Святослав позволяло эту горделивую игру смыслов. Получалось, что у него было имя внешнее и имя для посвященных. Когда-то Лера так угадывала степень приближенности к отцу. Потом это правило размылось, но сейчас ее резануло: что-то все-таки не то в этих отношениях. И при этом Дина, кажется, нисколько не играет. Они не живут вместе, и ей, похоже, не особенно хочется. Это значит, что ей с ним скучно. Слава-исповедник?! Абсурд. Это Шурик мог быть исповедником, а отец совершенно не умеет противостоять женским истерикам. Они его испепеляют. Похоже, все это ложь, милая Дина.
— Все же я так и не поняла, зачем вам сегодня понадобилась я. Мы с папой еще сто лет не виделись бы. Что за спешка с нашим знакомством — не понимаю. И совершенно не мое дело, встречаетесь ли вы с Шуриком или нет! — Лера почувствовала усталость и уже почти не скрывала желания отчалить по направлению к дому.
— Понимаете, встреча — это скорее моя инициатива. Я хотела попросить вас… обратиться к вашему другу Сергею. Он ведь был мужем Марты Брахман. Он мог бы своими показаниями повлиять на следствие. Фомичева действительно подозревают. Из-за его двусмысленного положения в доме Марты. Тот редчайший случай, когда власть имущих можно понять, — я вот тоже не могла понять его статус. Короче говоря, ему шьют убийство из ревности. А мы-то с вами знаем, что он на него не способен. Так теперь к ревности добавилось кое-что поэкзотичнее! Выяснилось, что Марта завещала Шурику… свою яйцеклетку!