В эту ночь она обратилась в маятник. Она так и не смогла постичь Шуриковы мотивы. Но постепенно она уловила в своем состоянии ранее не знакомое ей облегчение от его ухода. Может, потому, что пережила пик — страсть на пересечении с милосердием, какого не должно быть в природе, но, оказывается, бывает. А простому смертному жить на этом пике невозможно. Дина сделала выбор, который рано или поздно предстоит… вот именно! — простому смертному. Она не претендует на другие роли, в отличие от тех, кто ее долгое время окружал. Пускай она будет и простой, и смертной, но хотя бы на финишном отрезке счастливой. Она выбирает простые радости земли. И — да, Святослава Борисовича, если кому интересно! Которого она никак не решалось назвать Святом, считая это слишком бесцеремонной заявкой на близость.
А Леру никак не отпускал дом Дины, в котором она оказалась в поздний час и из которого ей пришлось отправиться восвояси. Именно в такой неурочный момент ей позвонил Миша Айзенштат и в смятении сообщил ей очень важную новость, о которой она, конечно, догадывалась и раньше, но и что с того? Догадки, господа, — это несерьезно для такого важного шага! И пока она разговаривала с Мишей, присев на скамейку в сквере у злополучного дома, мимо нее прошел… гневный Шурик! Жалящий, ехидный, холодный — таким она его видела. Но в гневе — впервые. Все же Дина его прогнала, кто бы мог поверить… вот так дела!
Лера разрывалась! Она присела на скамейку, ибо не умела решать судьбу в суетном движении, прижав мобильный телефон к уху, как многие шустрые граждане, и должна была уважить драгоценного Мишу, тем более что он никогда не звонил в такое время. Прорвало исполинскую плотину! Значит, Лера должна была выстоять — кто ей еще так ценен, как доктор Айзенштат… Но одновременно ей было всепоглощающе — просто дьявольски! — любопытно, куда теперь понуро устремит копыта изгнанник Шурик. Теоретически у него, конечно, было свое жилье, в котором он по разным причинам давным-давно не жил. Сначала потому, что это была вотчина его родителей, которые, само собой, хотели, чтобы сын окончил институт, устроился на работу и обременил себя семейством — обыденным и понятным для людей, взращенных на советских ценностях. Потом родители сдались, уехали на дачу, а потом… Лера потеряла сюжетную нить, но знала только то, что квартира по-прежнему недоступна для проживания, — сам черт не разберется в чужих жилищных проблемах! То ли Шурик ее сдает, то ли там просто кто-то живет бесплатно по великой нужде. Все равно он уже много лет крутился вокруг Марты, и она давала ему пристанище. Теперь, похоже, ее папаша выставил всех приживалов, несмотря ни на какие завещанные яйцеклетки. И кстати, как Дина может верить в подобную чепуху?! Может быть, она глупа, просто глупа… Ее драгоценного Славу-Свята можно понять: прежняя жена была с ним коварна, ее ум был опасен, и тут дело не только в алкогольной хитрости, которая достигает виртуозных вершин. Она умна… безнадежно. Поневоле захочешь простодушного света в окошке.
Но пока Лера копается в психологических глубинах, она упустит из виду объект наблюдения. Который вот-вот ее заметит — разведчик из нее не выдающийся.
— Миша, я согласна. И ты знаешь, что иначе и быть не могло! Я и сама давно думаю над этим, я помнила все это время. Но ты же понимаешь, что я не могла начать этот разговор сама!
Лера мучительно подыскивала нужные слова, потому что дядя Миша до колик мнительный, и чуйка у него звериная. Если он заподозрит, что его собеседник хочет от него отделаться, то ни о каких договоренностях впредь и заикаться будет нельзя. Конечно, это не навсегда — Айзенштат отходчивый, но лет сорок по пустыне поводит…
— Валерия! Вопрос крайне серьезный. Я бы хотел, чтобы ты все тщательно обдумала. Поспешного ответа мне не нужно. И что касается Сергея, мне бы не хотелось, чтобы ты мне пообещала, а потом мучилась от сковывающих тебя пут! Это должно быть решение… что называется, по любви, а не из чувства долга.