Говорили о многом — о прошлом, о будущем, о политике, о неумолкающем шуме дождя. И спать отправились тоже вместе. Златарев обнимал ее за плечи, и рукой чувствовал гладкие шелковистые волосы, которые ему так нравились.
И это было хорошо…
Глава 6
Сергей Тубольцев считал себя человеком ответственным. Поэтому, проторчав битый час в метро, но так и не дождавшись Чеченца, отправился к нему домой. Мало ли что могло произойти. Заодно и узнает, кого опекать должен.
По правде говоря, желания носиться с бродягой у него не было. И пошел он на это с единственной мыслью: абы Леха не наломал дров. Тубольцев не верил, что Златарев мог хладнокровно убить человека, разве что в запале, а уж давить несчастного калеку — в голове не укладывалось. Но все же маленький червячок сомнений грыз его усталую душу. Тоскливо было. Тубольцев не любил, когда шел дождь.
Дом, в котором проживал Чеченец вместе с сестрой, он нашел довольно быстро. Поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь, оказавшуюся, на удивление, в нормальном состоянии. Обычно у малоимущих старые, потрепанные двери и несет зловонием на добрую половину этажа.
Из-за двери раздался приятный женский голос.
— Кто там?
— Извините, а Юрий Андрюшин здесь живет?
— Здесь, — ответили из-за двери, — А вы по какому поводу?
— Я пришел узнать, все ли в порядке. Моя фамилия Тубольцев.
— Секундочку.
Послышался щелчок открываемого замка. Дверь распахнулась, и в глаза ему ударил яркий свет.
— Проходите, — сказала девушка, чей голос он слышал из-за двери.
И Тубольцев вошел…
Первое, что он почувствовал, был жар, окативший его с головы до ног. Сергей понимал, что неприлично вот так стоять и пялиться, как подросток, впервые увидевший голую бабу живьем, не на картинке. Нет, конечно, девушка не была голой. Просто она была…
Тубольцев понимал, что ему лучше не открывать рот, по крайней мере в ближайшие несколько минут, пока не соберется с мыслями и не стряхнет это наваждение. Может, он ошибся дверью? Тогда это было удачей. Тубольцев верил в судьбу, несмотря на то, что противное божество не раз подкладывало ему смачных поросят.
Настя долго смотрела не него, не зная, что сказать. Немым он вроде бы не был. И ненормальным не показался. Почему же он стоит, выпучив глаза, будто увидел чудо заморское?
Смешной парень. Красивый. Пышная копна светлых, послушных волос, серые глаза, губы и огромный нос, который, впрочем, не портил, а скорее украшал не слишком выразительные черты лица. Высокий, но довольно костлявый…
Что ж они стоят, как привезенные? Неприлично как-то. Настя неожиданно густо покраснела и выпалила:
— Вас Сергеем зовут? Григорий Анатольевич предупреждал…
Ах, вот оно что. Вот почему она открыла дверь и впустила его в квартиру. Осторожная девушка. Интересно, замужем ли? Только б не замужем. А если есть кто, Сергей Тубольцев готов был прямо сейчас, голыми руками свернуть ему шею…
Откуда-то из глубины квартиры послышались тяжелые неровные шаги. Настя обернулась и, встретившись взглядом с братом, почему-то еще больше покраснела. Будто застукали ее за чем-то сокровенным. А это ведь просто человек пришел, который Юру охранять вызвался.
Тубольцев, наконец, опомнился и протянул руку для приветствия. Чеченец растерялся, но ненадолго, и крепко пожал протянутую ладонь.
— А ты не слабый, — с уважением сказал Тубольцев, — Серега.
— Юра.
— Будем знакомы. Я и не думал, что у тебя сестра… Вы очень похожи.
Они с Настей действительно были похожи. Одни глаза, нос, цвет волос. Только судьбы разные.
Чеченец ничего на это не ответил. Он кивнул в сторону своей комнаты, приглашая зайти и присесть. Поговорить по-человечески.
Тубольцев засуетился, снимая летние туфли, и поискал взглядом тапочки, устыдившись своих полинявших носков. Как назло, он надел сегодня черные, на которых отлично видны были светлые разводы.
Какая же она красивая, эта девушка. А он даже не спросил, как ее зовут.
В комнате Чеченца, как и всегда, царил идеальный порядок, да и сам парень не выглядел бродягой. Покалечен он был изрядно. Тубольцеву, принимающему все близко к сердцу, стало его жаль. Они сели на диван и довольно долго беседовали, большей частью переливая из пустого в порожнее. Чеченец не мог сказать ничего такого, чего Тубольцев бы не знал. И тогда он осторожно, издалека переключил разговор на сестру.
— Нравится? — прямо спросил Чеченец. Теперь настала очередь Тубольцева краснеть.
— Что, настолько заметно?
— У тебя только что табличка на лбу не прибита, — улыбнулся Чеченец, сверкнув пустыми деснами.