Там было еще кое-что странное, непохожее на кровь, что-то светло-серое на столбиках кровати. Осознав, что это, Катя закричала от ужаса.
«Скорая», как ни странно, приехала очень быстро. Достаточно быстро, чтобы спасти иному человеку жизнь. Но в этот раз им некого было спасать. Наташа к тому моменту уже была мертва.
Глава 8
Следствие по-прежнему топталось на одном месте. Квасин метался по своему кабинету злой, как черт. Начальство уже интересовалось «почему». А он никак не мог придумать убедительное «потому», хотя оно как раз и было самым легким ответом.
Потому что людей не хватает. Потому что на каждого следователя у них по десять дел на раз. И с каждым днем добавляются новые.
Преступность растет. Зарплата не поспевает за инфляцией. И все это вместе составляет кадры кино, после просмотра которого выть хочется от тоски безрадостной.
Эх, махнуть бы на рыбалку, карасей да подлещиков наловить. Рыбки, они смирные, послушные. Им червячка насадил — они и клюют.
А попробуй ты преступника поймать без червячка, с одной только голой удочкой. А руководство, нет чтоб червячка какого придумать, только орать да ножкой топать умеют.
Ладно. Жили при одном начальстве — выжили. Власть сменилась, органы как были, так и остались. Только название поменялось. Значит, и нынешнее начальство переживем.
Квасин походил еще по кабинету, успокоился и стал поглядывать в сторону чайника. Тут к нему заглянул Клевер.
— Заходи, — кивнул головой Квасин, — Чай будешь?
— Спасибо, Леонид Сергеич, некогда мне. Дел по горло.
— То-то я смотрю, осунулся ты. Глаза опухшие.
— Достал меня этот Добролюбов покойный. И казино это достало. И пострадавшая Мовсесян. Сбежала она, товарищ майор.
— Как сбежала? Она ж подписку о невыезде дала.
— Вот так и сбежала. Собрала вещи и уехала. Я с соседкой разговаривал — наблюдательная такая бабулька попалась. Говорит, что сама уехала, на такси. А куда, зачем — ни слуху, ни духу. И мать ее с сыном тоже уехали. К ним с утра Кожевников мотался. Куда — никто не знает.
— Испугались, значит, — пробормотал Квасин и, усевшись в кресло, полез за чем-то в стол.
Клевер долго смотрел, как он роется в выдвижном ящике, словно ищет что-то важное. Наконец, Квасин захлопнул ящик и поставил на стол небольшую коробочку из-под сахара. Выудив оттуда белый квадратик, он засунул в рот и начал деловито хрустеть.
— Извини, — улыбнулся он с набитым ртом, — С детство в одном месте до сих пор играет. Люблю рафинад. Послаще всякого печенья будет.
Гришка Клевер закатил глаза. Он тут мечется, что угорелый, а Квасин жрет сахар и требует результатов. А как он их получит, это уж Квасина не касалось. Его дело… ножкой топнуть. А Клевера — дергаться, что клоун на ниточке.
Да еще убийство это некстати подвернулось. Именно на его участке. И расследовать тоже ему придется — больше запрячь некого, вот Квасин и запряжет.
Только с проститутками возиться ему не хватало для полного счастья.
Жаль, конечно, девушку, забили до смерти. Зрелище было — мама не горюй. Впору ужастик снимать. А отпечатков в квартире — уйма. Кого только девица к себе не водила…
Самое обидное, что свидетелей не было, хоть убийство произошло в середине дня. Никто ничего не видел, не слышал. Но скорее всего, просто молчат. Боятся кого-то. Очевидно, хорошо знают. Придется трясти. Только вот кого?
Было в этом деле нечто странное, такое, что Гришка Клевер объяснить не мог. Это чувство появилось тогда, когда он увидел фотографию убитой — нормальную фотографию, где она еще жила и даже улыбалась, позируя фотографу. Что-то знакомое было в ее улыбке, чертах лица.
Память у Клевера была фотографической и пока еще ни разу не подводила. Кто-то весьма похожий на нее, фигурировал совсем недавно в каком-то деле. В каком — еще предстоит вспомнить. Но он вспомнит. Он обязательно вспомнит.
Наташа Кораблева. Красивая фамилия. Безобразный финал.
Глава 9
Тубольцев успешно справлялся со своей ролью призрака, следовавшего за Чеченцем по пятам. Он весь день тусовал неподалеку, делая вид, что слоняется без дела. Сидел около метро с картой города в руках — типа не местный, заблудился.
Потом забежал в туалет, закрылся в кабинке и переоделся в футболку и шорты, которые таскал с собой в пакете. Пакет тоже исчез — сменился на легкий рюкзак. На глаза Тубольцев надел очки с затемненными стеклами. Единственным, что могло его выдать, был нос. Но его в карман не спрячешь, и новый не наденешь. Оставалось надеяться, что он не слишком привлекал к себе внимание.