Чего боялся Мельник? Возможно, он боялся признать свое поражение. Возможно, надеялся, что еще не все потеряно, и он каким-то чудом выкрутится без особых потерь.
Хотя куда там! Потери и так велики. Столь велики, что и не сосчитать.
И все же Мельник не хотел, чтобы о его аферах с Добролюбовым кто-то знал. Он очень не любил оставлять в чужих руках козыри.
— Подскажите хоть что-нибудь? Андрей Евгеньевич! Это же ваша дочь!
— Ахматов Борис Аркадьевич, — произнес Мельник глухим безжизненным голосом, — У него сеть заправок «Омега».
— Так, — многозначительно сказал Златарев. Он уже почти начал догадываться.
Они поставляли бензин для нескольких заправок «Омега». Если его не подводит память, месяца три назад какой-то рабочий, обозленный несправедливым, по его мнению, увольнением, поджег эти заправки. «Омега» потерпела убытки.
Но при чем здесь они? Их дело было только поставить бензин, а не охранять чужие заправки от мстительных пироманов. Или горе-поджигатель здесь вовсе не причем?
Может оттого у Мельника такой бледный вид, что рыльце не просто в пушку, а присыпано перьями. Словно снежный ком несется в пропасть и остальных под себя подминает.
Глава 7
Борис Аркадьевич не заставил ждать себя долго. Всласть наигравшись в тени, он плавно выплыл из-за кулис прямо под лучи прожекторов. Ахматов заявился к Мельнику в офис. На следующий же день после похищения Марины.
Он вел себя совершенно открыто. Бояться ему было нечего. С его стороны все шито-крыто. Месть — блюдо хорошей выдержки — он готовил тщательно, не спеша.
К Мельнику он пришел не один. С бригадой адвокатов в хвосте. Но все они остались топтаться в приемной до поры до времени. Пока Ахматов не очистит душу, выплеснув в лицо Мельнику, какая он тупая мразь.
— Ну здравствуйте, Андрей Евгеньевич, — сказал он, усаживаясь в кресло, — Вот и свиделись мы в который раз.
Мельник, осунувшийся и не смыкавший глаз всю ночь, выглядел более чем жалко. Он трусливо втянул голову в плечи и приготовился…
К чему? Что его бить будут, как в яслях? Бизнес — не ясли. Там если рубают, то с кровью и костью, не жалея никого и ничего.
— А что это вы молчите? — поинтересовался Ахматов — Неужели не рады меня видеть? Я, признаюсь, очень рад. Давно мечтал поговорить с вами. Поделиться впечатлениями. О вас. Не хотите ли и вы мне что-нибудь рассказать? Например о том, как вы с Добролюбовым придумали оставить меня в дураках, привезя на заправки якобы настоящий бензин, а потом взорвать их к черту, чтобы замести следы… О том, как продали мой бензин и смеялись, подсчитывая денежки? А развести жену покойного владельца отелей, которые вы купили на мои же деньги? Купили за бесценок, потому что женщина в трауре и не слишком понимала, как правильно поступить в ситуации, когда подосланная вами же повариха устроила сеанс массового отравления… Молодцы, чего уж там! Правда, и мы не пальцем деланные…
— Что вы хотите? — дрожащим голосом спросил Мельник.
— Сущий пустяк. Всего лишь возмещение моего ущерба. С компенсацией, так сказать, морального вреда.
— Мне кажется, ты и так неплохо повеселился, отплясывая на моих костях.
— Да что вы, Андрей Евгеньевич. Я еще даже не начинал. Вы пока что еще здравствуете. Только выглядите неважно. Бессонная была ночь? — ехидно поинтересовался Ахматов.
— Да, жив пока еще. А Добролюбову, значит, не повезло. Что с него взять, только жизнь, верно?
— Верно, — согласился Ахматов, — Только Добролюбова мне не шей. Не моими руками сделан. Хотя хотелось, очень хотелось. А кто-то возьми, да и лиши меня удовольствия…
— Врешь…
— Докажи, — улыбнулся Ахматов, — Но не о Добролюбове сейчас речь. Хотя… пусть будет земля ему камнем.
Ахматов противно так засмеялся, напомнив Мельнику глупого павиана. Сходство определенно было. Особенно в глазах: маленьких, круглых, злых. Ахматов пришел сюда позлорадствовать и полностью наслаждался этой процедурой.
— Я повторяю: что ты от меня хочешь? — Мельник собрался с силами и посмотрел на Ахматова твердым немигающим взглядом, в котором читалось презрение: все-таки он первый его обошел.
Ахматов заметил это его выражение, но никак не отреагировал. Ярость свою он испил уже давно. Наигрался всласть, и кровь уже поостыла. Нынче им двигал банальный расчет. За этим он и пришел — обчистить Мельника, что драную липку.
— Что я от тебя хочу… А что с тебя взять? — он ехидно улыбнулся и положил перед Мельником какую-то бумажку. — Вот что я хочу.
— Что? — вскричал Мельник и даже вскочил со стула.