Кто-то, но уже не медиум Магистериума - вполголоса повторял то же самое по-английски. А медиум говорил что-то на ухо обвиняемой.
Потом в подземелье входили какие-то люди с закрытыми лицами, произносили присягу и свидетельствовали, что они слышали слова обвиняемой, которые можно трактовать, как подстрекательство, и видели людей, которые, услышав эти слова, пришли к храму церкви Пантеона с намерением разгромить его.
Наконец глава суда сказал:
- Мы признаем преступление этой женщины доказанным. Скажи, магистр орденов и лож этой земли, какого наказания ты хочешь для нее?
- Какое наказание Священный Трибунал может назначить для нее?
- За подстрекательство к нападению на людей веры и посвященных хранителей тайны суд может назначить любое наказание. Хочешь ли ты, чтобы это была долгая казнь?
Обнаженная, которая находилась в каком-то странном промежуточном состоянии между трансом и явью, тихо спросила у медиума Магистериума:
- Что такое долгая казнь?
- Это медленная смерть. Посажение на кол, бичевание до смерти, сожжение на медленном огне или еще что-нибудь похуже.
- Неужели они меня убьют?
- Не бойся. Долгая казнь применяется только в ответ на убийство великих хранителей тайны. А ты ведь никого не убила.
А вот бандиту по прозвищу Сидор ситуацию описали несколько иначе: мол, эту бабу могут прямо сейчас на его глазах грохнуть, причем умрет она в страшных мучениях.
Сидор наконец узнал обнаженную. Это была Алиса Ярославская, известная журналистка питерского частного телеканала.
А судьи и Руслан Чайковский тем временем продолжали обмениваться фразами.
- Смерть - чересчур жестокое наказание за слова, пусть даже они и служат злым делам. Я не прошу казни для этой женщины. Я хочу, чтобы она была выдана мне головой до искупления, - сказал Руслан.
Сидор тихо спросил у своего соседа:
- А что, как он скажет, так и будет?
- Нет, - ответили ему. - Он человек маленький. Но сегодня он обвинитель и ему принадлежит право предлагать наказание.
Глава суда встал и заговорил громче, чем прежде. Он читал по-немецки какой-то текст, развернув бумагу, свернутую трубочкой. Когда он закончил, медиум Магистериума, все еще стоя рядом с обнаженной, перевел:
- Мы выдаем эту женщину обвинителю и да будет она в его власти до тех пор, пока он не решит, что она искупила вину.
Но глава суда произнес еще несколько слов. Их перевод звучал так:
- Сегодня Вальпургиева ночь и День прощения, - перевел медиум Магистериума. - Души предков, праведных и грешных, смотрят на нас. Готов ли ты, о магистр орденов и лож этой земли, под взглядом этих душ простить женщину, обвиненную тобой.
- Да, господин мой. Я прощу ее, если она попросит об этом и даст залог на будущие времена.
- Какого залога ты просишь?
- Слияния душ через слияние тел.
В это время вспыхнул яркий направленный свет. Он ударил прямо в глаза Алисе, и она некоторое время не видела ничего. А потом заметила, что ее снимают на видеокамеру со встроенным осветительным прибором.
А медиум Магистериума шептал ей в ухо:
- Не бойся. Ты проведешь с Магистром всего одну ночь. Даже не ночь совсем немного времени. Тысячи девушек мечтают об этом. И ты тоже этого хочешь. Ты этого хочешь так сильно, что не можешь совладать с собой.
И Алиса чувствовала, что действительно хочет этого, хочет все сильнее и ничего не может поделать. Она дрожала от возбуждения, а когда Руслан приблизился, стала рваться к нему, натягивая цепи и причиняя себе боль.
Потом цепи со звоном упали, и Алису бросили к ногам Руслана. Она, плача, покрывала поцелуями руки Руслана, бормотала просьбы о прощении, а потом целовала его с такой страстью, словно возлюбленного после долгой разлуки.
- Магистры уходят! - возгласил медиум Магистериума.
В следующий момент бандит Сидор потерял сознание и его унесли за занавес, откуда появлялись все входящие в подземелье.
Алиса потеряла сознание позже, лежа на столе и видя над собой свечную люстру, состоящую из вписанных друг в друга треугольников.
В момент высшего наслаждения ей показалось, что она не может этого выдержать, и сразу вслед за этой мыслью сознание оставило ее.
Очнулась она на заднем сиденье легковой машины. Все еще обнаженная.
Рядом сидел Сидор и смотрел на нее мутными глазами. Он бормотал себе под нос что-то вроде: "Ни хрена себе" и "Да чтобы я еще раз!.." Спектакль, затеянный специально для него, произвел на него самое сильное впечатление. Сидор был уверен, что находился на волосок от смерти.
Алиса же, наоборот, вспомнив что было с нею в последний момент перед провалом в темноту, мечтательно улыбнулась, провела рукой по бедрам, животу и груди и прошептала в восхищении:
- Он и правда бог!
Может быть, она имела в виду только то, что в любви Руслан подобен богу Аполлону, или еще что-то в этом роде - но Сидор понял ее буквально.
Часы на ратуше били час. Невский проспект сиял в огнях рекламы и был почему-то удивительно многолюден.
Город праздновал Вальпургиеву ночь.
Эпилог
7 января 2001 года Руслан Чайковский вернул Марии Кервуд все деньги, которые он получил от нее в первой половине года двухтысячного. И это было еще не все, потому что Мария, как одна из учредителей церкви и ее легальных подразделений, должна была получать проценты со всех доходов.
А доходы были нешуточными. Ведь влияние церкви Пантеона распространялось уже не только на бедную Россию, но и на богатую Европу и Америку.
К концу 2000 года стали поговаривать, что эпоха яппи с компьютерными мозгами закончилась. Новые хиппи, с душой хотя и не русской, но несомненно загадочной, завоевывали мир.
Как и всякие перемены, это многим не нравилось. На просторах Евроазиса8 долго не могли забыть "Раскрещивание Руси", которое Руслан Чайковский устроил в Киеве в июне 2000 года. Нагие и пляжно одетые киевляне и гости города (коих на это мероприятие прибыло неисчислимое множество) заполонили Днепр, а на берегу монахи и жрецы Пантеона воздвигали статую Перуна работы скульптора Германа Колесникова и пели молитвы, призванные избавить народ и страну от проклятия, наведенного на Русь Владимиром Крестителем.