Выбрать главу

— Да, Контакт будет успешен, если мы будем следить за каждым своим шагом, — прошептал Мартен. — Они замечательный, превосходно понимающий все народ, но мы, кажется, их немного раздражаем.

Вечером Мартен и Кросвелл закончили химическое исследование дюреллянской пищи — она была абсолютно безвредна. Они взяли побольше розовых таблеток, сменили одежду и сандалии, прошли через дезинфекционную камеру и отправились на пир.

Первым блюдом были оранжево-зеленоватые плоды, вкусом напоминающие тыкву. Потом вождь Морери произнес краткую речь о важности сотрудничества разных культур. Подали блюдо, напоминавшее кролика, и Кросвелл попросил слова.

— Помните, — прошептал Мартен, — только шепотом. Кросвелл встал. Сдерживая голос и сохраняя неподвижным лицо, он начал перечислять бесчисленные достоинства Земли и Дюрелла, стремясь донести содержание своей речи в основном жестами. Чедка переводил. Мартен одобрительно кивал. Вождь кивал. Пирующие кивали. Наконец Кросвелл сел. Мартен, обняв его за плечи, прошептал:

— Хорошо сделано, Эд. Это настоящий подарок… Господи, что это? Эап Кросвелл вздрогнул и с отчаянием взглянул на пирующих. Вождь и пирующие сидели с вытаращенными глазами и кивали.

— Чедка, — шепнул Мартен, — скажите им что-нибудь!

Эборианин задал вождю какой-то вопрос. Ответа не последовало — вождь продолжал ритмично покачиваться.

— Это жесты! — воскликнул Мартен. — Вы, должно быть, загипнотизировали их.

Он энергично тряхнул головой, громко вскрикнув. Дюрелляне сразу очнулись, переглянувшись, начали быстро и возбужденно переговариваться.

— Они говорят, вы обладаете какой-то странной и могущественной силой, изредка переводил Чедка, — они говорят, пришельцы1 слишком подвижны, и сомневаются, можно ли им доверять.

— Что говорит вождь?

— Вождь уверен, вы не хотели зла.

— Хоть это-то хорошо, — сказал Мартен. — Надо уходить, пока не поздно. Они встали.

— Мы покидаем вас, — шепотом обратился Мартен к вождю, — но просим позволения для других с нашей планеты посетить вас. Забудьте ошибки, которые мы сделали, они объясняются лишь нашим незнанием.

Чедка переводил, и Мартен продолжал шептать, лицо его было бесстрастно, руки прижаты к бокам. Он говорил о единстве Галактики, о радостях совместного труда, о мире, о неизбежной сплоченности всего человечества. Морери, хотя еще и не совсем пришел в себя после гипнотического сеанса, ответил, что земляне всегда встретят здесь радушный прием.

Кросвелл в порыве благодарности протянул ему свою руку. Вождь поглядел на нее, чем-то озадаченный, потом взял руку, пытаясь догадаться, что с ней делать. Через секунду он, задыхаясь, резко отдернул свою руку, и все могли видеть на коже глубокие ожоги.

— Что же это…

— Пот! — воскликнул Мартен. — В нем кислота. Должно быть, она оказывает почти мгновенное действие на их нежную кожу.

Дюрелляне столпились, среди них происходило какое-то волнение, у некоторых в руках появились камни и палки. Вождь, по-видимому, жестоко страдал от боли, но все же старался в чем-то убедить своих подданных. Земляне не стали дожидаться окончания этой дискуссии и поспешили на корабль так быстро, как мог Мартен идти с помощью посоха.

Лес темнел позади, в нем чувствовалось какое-то подозрительное движение. Задыхаясь, они добрались до корабля. Кросвелл, прибежавший первым, споткнулся о травянистую кочку и упал почти у самого люка, разразившись проклятиями.

— О, дьявол! — он сморщился от боли.

Почва вдруг задрожала под ним и поползла в сторону.

— В корабль! — приказал Мартен. Они сумели убраться с планеты, прежде чем земля окончательно разверзлась.

— Это опять, должно быть, та симпатичная вибрация, — сказал Кросвелл несколькими часами позднее, когда корабль уже летел в свободном пространстве.

Мартен вздохнул и покачал головой:

— Прямо не знаю, что делать. Хотелось бы вернуться и объяснить им, но…

— Мы и так оставались дольше, чем следовало, — сказал Кросвелл.

— Пожалуй. Грубейшие ошибки, одна за другой. Мы начали плохо, а все, что делали потом, было еще хуже.

— Это не оттого, что вы делали, — объяснил Чедка самым приятным голосом, который они когда-либо слышали от него, — это не ваша вина. Это оттого, что вы есть вы.

Мартен на минуту задумался:

— Да, вы правы. Наши голоса сотрясают их почву, наши жесты гипнотизируют их, наше дыхание их душит, наш пот их обжигает. О боже!

— Боже, боже, — угрюмо проворчал Кросвелл. — Мы настоящая живая химическая фабрика: только и знаем, что выделяем ядовитый газ да первоклассно обжигаем.

— Но это не все, что вы есть, — сказал Чедка. — Смотрите!

Он протянул Мартену его посох. Часть посоха, там где он касался рукой, расцвела; долго спавшие почки пробудились и превратились в розовые и белые цветы — их запах заполнял кабину.

— Вы видите? Вы еще и это также.

— Эта палка была мертва, — задумчиво промолвил Кросвелл. — Некоторое количество жира на нашей коже, я думаю… Мартен вздрогнул:

— Значит, вы думаете, что все изделия из дерева, к когорым мы притрагивались: резные панно, хижины, храм…

— Да, я думаю, это так, — ответил Кросвелл. Мартен закрыл глаза и отчетливо представил себе внезапно превратившееся в цветущий сад мертвое дерево.

Я думаю, они поймут, — сказал он, больше всего Стараясь убедить самого себя, — это прекрасный символ, а они очень понятливый народ. Я думаю, им придется по душе… ну, хотя бы ничтожная часть того, что мы есть.