Я подавилась кофе. Усмешка Финна стала еще больше, а Лайнел закатил глаза.
— Всё кто тобой интересуются, Финн — это пара престарелых секретарш директора. И та тихая девочка из драмкружка, которая преследовала тебя в прошлом году.
Финн пожал плечами.
— Они интересуются не мной, а травкой. Это не делает поездку менее веселой.
Больше к этой теме мы не возвращались. В школу мы приехали за десять минут до звонка. Кафетерий находился достаточно близко, поэтому это позволило нам задержаться как можно дольше.
После разговора утром, я начала сомневаться в привлечении Финна в свои дела. Это казалось плохой идеей. Но то, что он не выдал нас Лайнелу, перевешивало здравый смысл. Хотя это и не было какой-то уж большой тайной. Просто поездка личного характера, которая много для меня значила. Это не было тайной. Но то, что Финн сохранил это в секрете, много для меня значит.
Пробраться в заброшенное здание.
Слова из списка Теа прочно засели в моей голове. Я могла бы просто попытаться спросить об этом Финна. Мне все больше кажется, что он единственный кто не будет задавать мне вопросы. И единственный кто на это осмелится. Он вообще был моим единственным вариантом.
Я не была уверена, что встречу Финна или Лайнела после школы, поэтому оставила свою затею на удобный случай. Домой я шла одна.
До пятницы я редко видела Финна, зато хорошо подружилась с Мег. Мы проводили вместе все больше времени. За день до вечеринки мы договорились сходить по магазинам, Мег срочно требовалась новая обувь. Утром в школе Финн подошел ко мне, чтобы сказать, во сколько за мной заедет. Он и Лайнел будут ждать меня возле дома, а потом они должны заехать за еще одной девушкой — их подругой.
Мы с Мег договорились встретиться на месте. Если бы не полная машина девчонок, которые хотели напиться, то она бы заставила меня поехать вместе с ней. А меня не радовал факт быть запертой в маленьком пространстве с кучей девчонок. Некоторые из них, уверена, напьются еще до вечеринки.
Вечером я стояла дома, возле большого зеркала в ванной. Тональный крем, блеск для губ и помада лежали на столике возле раковины. Вся моя косметичка была выпотрошена и пущена в дело. Закончив красить ресницы тушью, я посмотрелась в зеркало. Я слегка подвела карандашом глаза, нанесла тональный крем и накрасила губы светлой, матовой помадой. Странно было видеть себя такой. Каштановые волосы были уже длиннее моих плеч, они быстро отрастают. Келси всегда завидовала этому.
Взяв одну прядь, я покрутила ее меж пальцев. Вместо нервозности перед первой вечеринкой на новом месте, на меня нахлынула грусть. Так всегда, когда я дела что-то, что Теа сделать уже не могла. Следовательно, эта грусть никогда меня не покидала.
Мои волосы. Это была первая перемена во мне. То, что отличало ее от меня внешне. Нам было по двенадцать. Как и положено сестрам нас всегда путали. И нас с Теа никогда это не злило, даже порой забавляло. Поэтому у нас была одинаковая одежда и длина волос. Но потом Теа понравился мальчик из параллельного класса, который по слухам любил длинные волосы. И она начала отращивать их для него. Она больше не хотела, чтобы мы были похожими. Теа хотела быть другой. В тот же день, когда она приняла это решение я остригла свои. Когда волосы Теа с каждой неделей росли все больше, мои же не превышали длины до плеч. С тех пор это была наша главная отличительная черта.
Когда мы с мамой узнали о том, что случилось с Теа, то незамедлительно помчались в больницу. И там меня встретила не моя улыбающаяся сестра, а безжизненное тело. Врачи уговаривали меня не идти к ней и не смотреть на то, что случилось, но я не могла. Это было своего рода предательство. Жалкая надежда внутри меня все еще надеялась, что это не она. Что это не могла быть моя сестра. И когда я все же вошла в холодную комнату, где распростёршись, на каталке, лежала Теа, то в моей голове, словно в колокол забили.
В тот момент мне не хотелось иметь ничего общего с мертвым, обездвиженным телом. Смотреть на нее и видеть лишь оболочку, которая еще день назад была моей сестрой. Приехав с больницы домой, я снова, как и в двенадцать лет, пошла в ванную и сделала свои волосы — которые отрасли — еще короче. Они снова были длиной не ниже плеч.
Но не сейчас.
Телефон на тумбочке завибрировал, и я совсем забыла, что выключала звук, когда была на уроках. Пришло сообщение от Финна, он писал, что почти оторвал Лайнела от зеркала. Это был сигнал выходить. Вернув косметичке всё ее содержимое, я пошла на улицу, одновременно набирая номер мамы.