Где-то в обед, когда мы с Финном остановились у придорожного магазинчика телефон парня начал беспрерывно звонить, но он его игнорировал. Я успела заметить имя Лайнела. Не смотря на то, что это Финн забрал его машину, стыд за это испытывала только я.
Мне будет сложно смотреть Лайнелу в глаза.
В Прескотт мы доехали уже под вечер. Финн довёз меня до дома и сразу же уехал в обратном направлении. А я осталась смотреть на дом Лайнела. Это самое неловкое событие за последнее время.
Мама ждала меня в нашей полу обжитой гостиной. Коробки что были тут еще вчера утром — пропали. Все вещи были расставлены по дому и убраны на свои места.
— Как поездка? — в маминых руках были спицы для вязания, но это было похоже на борьбу палками, а не плетение. Клубок укатился под диван.
— Хорошо. Лучше, чем я думала. Что ты делаешь?
Между спицами образовался большой узел, который мама пыталась распутать.
— Мне сказали, что вязание успокаивает, — вздохнув, ответила она.
— И как?
— Я готова сжечь это всё к чертям, честное слово.
Мама зло откинула спицы на диван.
— Хорошо, я пойду, разожгу костёр на заднем дворе. Как закончим с этим, то давай посмотрим фильм?
Мама устало рассмеялась, поднимаясь с дивана и ища укатившийся клубок.
— Идет, я приготовлю попкорн.
Я кивнула маме, идя к лестнице на второй этаж.
— Кстати, кто дал тебе этот ужасный совет с вязанием? — запоздало спросила я.
— Одна милая дама с работы, ей это помогает.
Я усмехнулась, представляя себе эту картину.
— Больше не слушай советы престарелых дам, у тебя нет ни капли терпения, мам. И ты еще слишком молода, чтобы увлекаться хобби, которое не требует затратных усилий.
Я поднялась к себе, скидывая рюкзак в ванной и забирая только сложенный лист бумаги. Единственное, что мне осталось сделать, чтобы закончить этот день это разобраться с ним.
Поцеловать незнакомца.
Посетить аллею славы.
Я уверенно зачеркнула слова. Осталось еще так много пунктов, но от этого воодушевление у меня было не меньше, чем у Финна. Я боялась зацепиться за слова, поэтому убрала лист в стол, хоть это было трудно сделать. Подумать о дальнейшем я успею завтра, не хочу перегружать этот день еще больше.
Глава 11
Быть старшей из близнецов это все равно, что получить волшебную палочку или узнать, что ты выиграл в лотерею. Это знание было на вес золота. Отныне это означало, что какие споры не были начаты, их можно было закончить словами «я старшая, я права». И тот факт, что старше я была всего на пару минут, уже не имело значения. Во всяком случае, для меня. Однако Теа напоминала мне об этом каждый раз, когда я произносила «я старшая».
С годами звание старшей сестры теряло своё значение. Фразы вроде: «Я старшая, а значит, отвечаю за тебя» или «Я старшая, и я запрещаю тебе это» — были пустым звуком для Теа каждый раз, когда она затевала глупость.
Теа вовсе не была безрассудной, но иногда ее проделки оборачивались совсем неожиданным образом. А доводы рассудка в виде меня она слушать не желала.
К одиннадцати годам выгода от того, что я старшая совсем исчезла. Теа стала меньше ко мне прислушиваться, но мы все еще были лучшими подругами друг друга. Некоторое оставалось неизменным всегда. Мы много ссорились, обижались, закатывали истерики и ругались, но всегда были близки, когда это поистине важно. Мы могли не разговаривать месяц, но всегда выручали друг друга, когда нужно. Могли разрушить весь дом, а потом вечером смеяться над комедией, которую давно хотели посмотреть.
Мама постоянно говорила нам, что мы противоречивые и немного странные, но она не могла в этом нас винить.
В школе мы с Теа виделись не часто.
У нас были разные друзья. Одна компания, но разный круг общения. В столовой мы всегда занимали два стола и сидели вместе, сдвинув их. Только на большом перерыве мы собирались разом, остальную часть дня разбредались кто куда.
Странно думать о своей жизни в прошедшем времени. Об обедах в школе и нашем шумном сборище, о Теа и наших вечерних посиделках на чердаке, разговоры посреди ночи. О стольких мелочах, которые до определенного момента были совершенно не важными.
За окном просигналили три раза, и этим можно было разбудить всю улицу.
Стол под моей щекой нагрелся, я не помню, сколько так пролежала. Может пять минут, а может больше. Покидать пределы кухни нисколько не хотелось, за окном было холодно, а стол под моей щекой был теплым от соприкосновения с кожей. Это противоположно холоду, а значит, очень мне нравится. Стол пока выигрывает.