Я знаю, что иду по тонкому льду и если сделаю опасный шаг, то лед расколется. Я упаду в холодную воду и Финн не подаст мне руки.
— Она думает, что я сплошная проблема, — усмехнулся Финн.
— Воистину правда, честно говоря, — ответила я, но не смогла сдержать улыбки. — Таких как ты в моей жизни еще не было.
— Я могу считать это признанием? — Финн прижался ко мне плотнее, закрывая от меня синее небо и заполняя пространство только собой. — Значит, шкала все же поднялась. И какая сейчас отметка, пять или может быть шесть?
Я оттолкнула настырного парня от себя, садясь.
— Возможно, была твердая пятёрка, но ты все испортил. Сейчас все снова остановилось на трех с половиной баллов.
— Поцелуй может это исправить, — спешно добавил Финн. Но он не попросил меня об этом, а значит, технически, он просто озвучил свои мысли и я не обязана говорить на это «да». Он неправильно это сделал. Я снова пожала плечами, с поцелуями к нему никто не полез.
— Ты нарушаешь правила, — сказал Финн.
— Ты не попросил меня об этом. Не задал правильный вопрос. Я не нарушаю правила, к тому же их у нас нет.
— Ну и кто тут теперь портит момент?
— Все еще ты.
Солнце медленно опускалось ниже, и облака окрашивались в более сочные краски. Через пару часов я осмелела и уже лежала на крыше гостевого домика, свесив одну ногу и болтая ею в воздухе. За все время, что мы здесь провели, никто из родственников Финна не появлялся. Я даже не слышала звуков со стороны основного дома. Но судя по не очень хорошему настроению Финна, дома точно кто-то был. Иногда он бросал короткие взгляды назад и хмурился, когда думал, что я не вижу.
Я поймала его на этом моменте.
— Почему ты сказал, что не подходишь своей семье?
Финн снова оглянулся. Он не раздумывал над ответом, слова уже готовы сорваться с его губ. Но что-то до сих пор удерживает его.
— Я не умею лгать.
Я не успела подумать над его ответом, как Финн перевел стрелки и задал следом вопрос мне.
— Вы живете только вдвоем с мамой?
Да, отныне. Сейчас нас осталось двое, наверное, самые сильнейшие. Мы бежим вместе, но все же вместе. Отец отказался разделить это с нами.
— Да. Мои родители развелись несколько лет назад. Отец живет где-то… где-то далеко. Кажется он переезжал, но я не помню куда. А Теа… — слова вырвались обыденно, но резали язык как острый нож, — ее нет.
Я бы никогда не назвала отца черствым, не сказала бы, что он не любит нас с Теа. Но их развод с мамой здорово нас отдалил. И когда случилось несчастье с Теа, и он приехал на следующий же день, я поняла насколько велика стала пропасть. Я видела, как уязвлен он был в тот день, в те последующие дни. И я не хотела с ним говорить. Он хороший человек, если судить не предвзято. Но в тот момент у меня он вызывал отвращение.
Я видела, как он плачет. Папа тоже сожалел о всех «а что, если бы…», которые могли бы произойти. Которые могли изменить все или ничего. Он бы мог изменить многое, если бы только догадывался об этом. Но в этой жизни мы все запертые в темноте огоньки, прокладываем путь, но не загадываем последствия. И плывем вперед, потому что обратной дороге нет, она исчезла в темноте, и мы не пройдем этот путь снова.
Финн не спросил меня больше ни о чем. Он прибережет вопросы на другой такой же момент, ведь сейчас все слишком перегружено нашими утаенными чувствами. Недосказанность стоит перед нами стеной, но пока что это единственное наше спасение. Тонкая лодка, чтобы не утонуть в эмоциях. И пока мы оба трусы, нам она нужна.
Горло болело от сгорающих слов, их пепел осыпался в груди, и будет ждать другого времени. Подходящего времени. И оно наступит.
Молчание закоренилось среди нас с Финном, просто сидеть бок о бок вместе стало чем-то привычным. И нападки близости с его стороны, чтобы растормошить меня, больше не пугают. Я привыкла к Финну во всех планах. Он очень удобный. Но не как сумочка или туфли на толстом каблуке, это не должно звучать так бессердечно. Финн простой. Задает вопросы, когда хочет или считает нужным, не пытается быть лучше, а выставляет всего себя напоказ. Просто нужно уметь это видеть. И я вижу. Мне всегда достаточно только заговорить с ним. Но я редко это делаю правильно.
Тихий шорох слабого ветра огибал углы дома и путался в листьях кустов и цветов. К домику вела небольшая дорожка, которую со всех сторон сопровождали растения. Наверное, из-за этого шума я не сразу заметила, что больше мы с Финном были не одни. Мужчина в строгом костюме и галстуке стоял внизу, напротив нас. Руки засунуты в карманы штанов, в волосах пробирается легкая седина, а взгляд обрамлен хмурыми морщинками. Это лицо редко улыбается, это видно.