— А что там за парень? — спросила Эй Джей.
Правда в том, что я практически его не знала.
— Плохие новости, — огрызнулась я. — Слишком стар и слишком серьезен для нее.
И вот спустя три месяца после этого он сказал, что любит ее. Она объявила об этом за ужином с друзьями. Мы все чокались и визжали — но по пути домой я написала печальную заметку в айфоне.
Несмотря на то, что я все эти годы ненавидела наблюдать за тем, как с Фэйрли обращаются мальчики-подростки — помыкают ею, игнорируют, бросают, — я поняла, что это была моя своего рода привилегия. Пока парни не воспринимали ее всерьез, она полностью принадлежала мне. В тот самый момент, когда взрослый мужчина с мозгами заинтересовался ею, я оказалась в полной жопе. Хотя, конечно, как он мог не влюбиться? Она красивая, веселая, самая добрая из всех, кого я знала. Она годами одалживала мне деньги, чтобы вытащить из очередной передряги, подбирала меня на своей машине в три часа ночи, когда переставал ходить мой автобус. В ней сочетались все качества идеального партнера: сперва думала о других, умела слушать, все запоминала. Она оставляла записки в моем ланч-боксе и посылала открытки с надписью «Я тобой горжусь».
Я нравилась парням только благодаря своим хитроумным фокусам с зеркалами и дымом, тяжелым макияжем и литрами алкоголя, бравадой и преувеличениями. В случае с Фэйрли не было никакой лжи и представлений — если парень в нее влюблялся, то любил каждую ее клеточку с самого первого свидания, не важно, осознавал он это или нет. Она была моим самым охраняемым секретом, и теперь его раскрыли.
Наша первая с самого знакомства ссора произошла через год — на рождественской вечеринке у Дианы. Я была там со своим новым парнем, хиппи-аспирантом, мономаньяком с монобровью. Она пришла позже с Дунканом. Я увидела ее впервые за месяц, сделала вид, что не заметила, но следила за ней краешком глаза и громко смеялась, пытаясь доказать, что мне ужасно весело тут без нее.
Когда она подошла, разговор вышел резким.
— Почему ты игнорируешь меня весь вечер? — сказала Фэйрли.
— Нет, это ты почему игнорируешь меня весь год? — ответила я.
— О чем ты говоришь, я только вчера писала тебе.
— Ах да, ты писала. У тебя отлично это получается. Эсэмэски означают, что тебе совершенно необязательно видеть меня хотя бы раз в месяц, в то время как к Дункану ты уходишь каждую ночь. Это твое главное алиби на случай, если кто-нибудь спросит, что случилось. Ты сможешь ответить: «Ой, ну я же пишу ей. Я пишу ей каждый день».
— Мы можем обсудить это наверху? — прошипела она.
Я наполнила свой пластиковый стаканчик водкой с каплей колы и гневно протопала в спальню Дианы. Мы кричали друг на друга два часа. Сначала громко, потом чуть тише и наконец заводились так сильно, что не могли больше продолжать и сдавались. Я сказала ей, что она меня бросила. Даже придумала сложную метафору того, как осознала, что она всегда видела во мне только «былое величие».
— ДА ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ЗНАЧИТ? — закричала она.
— «Былое величие». Это название группы на разогреве перед Spice Girls. Они были дерьмовыми, и мы не могли дождаться, когда они закончат. Я наконец осознала, что была для тебя только одиннадцатилетним разогревом перед тем, как хедлайнер выйдет на сцену. Что ж, ты НИКОГДА не была для меня разогревом, ты всегда была моими Spice Girls. Хотелось бы мне узнать обо всем раньше, чтобы вовремя ВЕРНУТЬ ТЕБЕ БЫЛОЕ ВЕЛИЧИЕ[22].
Она сказала, что я драматизирую, что она имеет право на нормального парня. Я сказала, что, конечно, она имеет право, но я даже не представляла, что теперь он всегда будет в приоритете. Мы появились с лицами в таких пятнах, будто Джексон Поллок расписал нас тушью. Дункан и мой друг‐хиппи топтались у подножия лестницы в тишине, очевидно исчерпав все вежливо-мужские темы для разговора: футбол и новости. Мы забрали их, потом свои пальто и разошлись в разные стороны. Спустя пару лет Диана рассказала мне, как приглушала музыку внизу, чтобы нас было лучше слышно.
— Он ее парень, — сказал мой до безумия логичный академик, пока мы ехали на такси в его квартиру в Воксхолле. — Они влюблены, она изменилась. Это нормально, просто часть взросления.
— А ты мой парень, — сорвалась я. — Я влюблена. И я не изменилась. Она до сих пор самая важная часть моей жизни. Она до сих пор тот человек, которого я хочу видеть больше всего. Отношения для меня — не приоритет.
Он сделал большой глоток пива.
— Что ж, возможно, это как раз ненормально, — сказал он тихо.
Прошло еще полтора года, прежде чем Фэйрли, Эй Джей и я наконец покинули пригородные дома наших родителей и заселились в лондонскую квартиру. Я только что рассталась с академиком, Эй Джей тоже была свободна. Фэйрли все еще встречалась с Дунканом.
22
Пародия на лозунг предвыборной кампании Дональда Трампа: «Вернем Америке былое величие» («Make America great again»).