А ведь этот подонок не оригинален, подумал Зоров, в земной истории описывался случай, когда отец вынужден был убить в схватке сына, чтобы избавить того от страданий и самому принять долгую и мучительную смерть... [Имеется в виду эпизод из романа Джованьоли "Спартак".] И вообще, несмотря на все многообразие проявлений зла в человеческих мирах, самые низменные его варианты отнюдь не могут похвастать разнообразием... действует, действует закон обратной пирамиды! Ну а здесь... здесь и сейчас... что же, они попробуют, как некогда любил приговаривать большой знаток старой музыки и великий десантник Джон Хоггинс, "запустить smoke on the water"... и не только в переносном смысле, черт побери! ["Smoke on the water" - название известной композиции знаменитой рок-группы "Deep Purple".] Он едва не ухмыльнулся - так позабавила его эта мысль, однако тут же вновь стал серьезным. Ибо ох как ничтожно мал был шанс "запустить smoke on the water"... Но - был, и надо сделать все возможное и невозможное, чтобы реализовать его.
Братья взглянули друг другу в глаза. Одна и та же мысль, одна и та же твердая решимость горела в них... вот они поклонились друг другу, как кланяются перед гокакукэйко равные по силе бойцы... вот отсалютовали мечами... застыли на несколько секунд в боевых стойках... [Гокакукэйко (яп.) - спарринг с равным по силе партнером в кэндо (поединке на мечах).]
И поединок начался.
Бой длился уже больше двух часов. Следуя заранее разработанной стратегии, Рангар, лучше брата владевший мечом, работал в основном в защите, отражая каскады ударов Зорова. Оба демонстрировали высочайшую технику, вдобавок совершенно неведомую в Оранжевом мире. Для правдоподобия, конечно, братья вынуждены были нанести друг другу с десяток мелких и не очень царапин, от чего одежда их превратилась в кровавые лохмотья, выглядевшие достаточно впечатляюще. Однако не только задачу создания максимального правдоподобия бескомпромиссной смертельной схватки сумели выполнить Рангар и Зоров - за более чем двухчасовой бой им удалось, применяя специальные приемы, вконец иззубрить и затупить клинки из великолепной крон-армаровской стали, что само по себе было непростым делом.
И вот, после очередной атаки Зорова, изобиловавшей каскадом сложнейших финтов и обманных движений, бойцы, как по команде, отскочили друг от друга метра на четыре. Оба тяжело, хрипло дышали, пот на лицах смешался с кровью, и кровь же капала на серый бетон пола... однако не собственные, раны интересовали соперников. Они внимательно осмотрели клинки, синхронно покачали головами, и Зоров, с присвистом выдыхая слова, сказал:
- Господин... Президент!.. Дальше этими... мечами драться невозможно. Это... уже не мечи... а палки.
На лице Президента светилось удовольствие.
- Вы доставили мне истинное наслаждение, пришельцы, своим действительно высоким мастерством. Я желаю как можно дольше продлить это наслаждение и разрешаю вам не только привести в порядок оружие, но и немного отдохнуть... и даже обработать и перевязать свои раны. Кроме того, вас покормят.
Он повернулся к секретарю-адъютанту и что-то тихо приказал ему. Вскоре два гвардейца вынесли и положили перед Рангаром и Зоровым по точильному бруску, перевязочному пакету, комплекту чистой одежды и корзине с бутербродами. Братья сбросили окровавленные лохмотья, обработали и залепили раны бактерицидным пластырем. Затем надели новую одежду, неторопливо съели бутерброды и лишь тогда принялись за заточку лезвий.
Трудились они изо всех сил, бруски стачивались и таяли на глазах, но сталь почти не поддавалась. Наконец, когда истончившийся брусок распался в руке Рангара на две половинки, он в сердцах швырнул их на пол и сплюнул, с неподдельной яростью прошипев:
- Этим барахлом только детские кинжальчики из алюминия точить!
В этот же момент переломился брусок и у Зорова; вначале он как бы с недоумением посмотрел на обломок в своей руке, затем перевел взгляд на брата. Внешне на его лице явственно читалось раздражение, а внутри...
Внутри у него все закаменело, и лишь нервы, едва ли не всамделишно превратившись в перетянутые струны, звенели тонким тревожным тремоло...
Ибо наступил самый ответственный момент их плана, его кульминация, когда на карту ставились три жизни, а может, и гораздо больше, чем три жизни, да что там может - наверняка...
- Ваше высокопревосходительство! - обратился Рангар к Президенту с очень натуральной смесью злости и отчаяния в голосе. - Так мы никогда не добьемся необходимой заточки! Эти мечи выкованы из особо прочной стали и закалены так, что даже алмазными шлифбрусками их надо обрабатывать полдня! Разрешите воспользоваться моим приспособлением для молекулярной заточки, и мы сможем через несколько мгновений продолжить бой!
Президент нахмурился, в глазах зажглись огоньки подозрительности.
- Да не оружие это, вы же сами толковали об этом! - теперь в голосе Рангара звучало чистое отчаяние. - А если вы в чем-либо сомневаетесь, пусть ваш гвардеец упрет мне ствол в затылок, когда я буду точить мечи, и вышибет мне мозги при малейшем подозрительном движении!
Некоторое время Президент размышлял. Подозрение - замшелое, на уровне дремучих инстинктов, - по-прежнему не оставляло его, но он также хорошо понимал, какой это весомый аргумент - прижатый к затылку автоматный ствол... К тому же за барьером из стальной сетки, которую не пробивала ни пуля, ни осколок гранаты, он чувствовал себя в относительной безопасности. Да нет, в самом деле, что они могут сделать, эти пришельцы?!
- Ладно, - проворчал Президент, - только я приму дополнительные меры безопасности. Второй ствол упрется в затылок твоему брату. А кроме того, расположенные вон там автоматчики, - он небрежно махнул рукой вверх, где под сводом помещения темнели бойницы с тускло отсвечивающими в них стволами, - при любом необычном развитии ситуации откроют ураганный огонь на поражение. Ну а после этого, как я обещал, займутся вашей дамой... очень плотно займутся. Так что если вы чего задумали, у вас есть время передумать. Поскольку никаких шансов у вас нет.