— Еще бы. Как-то уж слишком мне повезло… Согласен, мне не стоило так поступать.
Голос молодого человека вновь стал непереносимо высоким:
— Вопиюще нецивилизованный поступок. Уничтожение чужого имущества…
Даржек рванулся и сел.
— Постой, дружок! А кто уничтожил массу дорогостоящего оборудования, принадлежавшего «УниТел»? Это, выходит, было поступком цивилизованным?
— Два эти деяния нельзя сравнивать. Конечно, вы не способны этого понять.
— Конечно, не способен. Вандализм есть вандализм, независимо от того, кому принадлежит уничтожаемое и кто его уничтожает. Впрочем, неважно. Помнится мне, взрывом разорвало и крышу. Если мы, как утверждал кто-то из вас, на Луне, то вы, должно быть, спасли мне жизнь, перенеся меня сюда. Не говоря уж о том, что обработали мои ожоги. За это — благодарю вас и поблагодарю остальных, когда у меня будет такая возможность.
Молодой человек великодушно промолчал. Даржек потянулся, по достоинству оценил роскошную, мягкую постель, на которой лежал, и улегся снова. При этом он обнаружил, что капсула снабжения явно не предназначалась для сна: ноги коснулись чего-то твердого, а когда он попробовал подвинуться вверх, голова тоже съехала с постели. Однако сама постель была просто роскошной…
— Хотел бы я купить себе такой матрас, — заметил он.
— Это — всего лишь подстилка для сна.
— Все равно. Никогда ни с чем подобным не сталкивался!
— На Земле она показалась бы вам куда менее удобной. Там вы весили бы гораздо больше.
— Облом. Интересно, не настанет ли время, когда люди будут отправляться спать на Луну… Так — откуда вы?
— Этого я вам сказать не могу. Но, думаю, если бы даже и сказал, для вас это не имело бы никакого смысла.
— Скорее всего. Ваши названия мне незнакомы; и, если даже ваша планета известна нашим астрономам, мне неизвестно, как они ее назвали. Она — за пределами Солнечной системы, верно?
Последовала продолжительная пауза.
— Пожалуй, от моего ответа не будет вреда, — сказал молодой человек. — Да, моя родина находится за пределами вашей Солнечной системы. Дать вам еще еды?
— Нет уж, спасибо. Мой желудок еще не разобрался, как поступить с уже съеденным.
— Тогда я рекомендовал бы вам отдохнуть.
Даржек запротестовал, заметив, что только-только проснулся, но ответа не последовало. Наконец, уверившись, что остался в одиночестве, он принялся, насколько позволяли бинты, исследовать свои раны. Боли не было вовсе — лишь кожа лица и головы слегка зудела. В конце концов, поскольку более интересного занятия не предвиделось, Даржек уснул.
Через некоторое время он проснулся, его накормили, и он снова заснул. Даржек полностью утратил ощущение времени, и даже не мог сказать, сколько дней прошло с момента взрыва. Все началось в четверг, напомнил он себе, в четверг утром, в Нью-Йорке, а в Брюсселе был уже полдень. Он принялся гадать, сколько времени могло быть на Луне, и этими рассуждениями занял мысли на час — а может, всего на несколько минут.
Молодой человек продолжал добросовестно ухаживать за ним, но разговорить его Даржеку больше не удавалось. Все его слова были вежливы, но безлики, а от вопросов он уходил столь неуклюже, что казалось, будто воспоминания о первом разговоре причиняют ему физическую боль, и притом — невыносимую.
Наконец настало время снимать бинты. Все пятеро сгрудились вокруг Даржека в тесном пространстве капсулы. Мало-помалу бинты были сняты, причем молодой человек бегло описывал результаты лечения. Все зажило прекрасно. И шрамов не осталось. Не так уж сильно он обгорел…
Где-то в отдалении слышалось негромкое жужжание и шипение: там шла беседа на чужом, непривычном языке.
С глаз бинты были сняты в последнюю очередь. Вот они отброшены в сторону, и в глаза хлынул ослепительно белый свет. Даржек на миг зажмурился, но вскоре глаза привыкли к свету, испускаемому, как оказалось, тем же слабо мерцающим белым материалом, что покрывал стены и потолок помещения, уничтоженного взрывом. Он несколько раз моргнул, но, стоило ему взглянуть в лица пришельцев, все пятеро резко отвернулись, избегая встречаться с ним взглядами.
Очевидно, изумление явственно отразилось на его лице.
— Поддерживать иллюзию больше нет смысла, — пояснил один из них. — Так нам гораздо удобнее.
— Вполне понимаю, — пробормотал Даржек, думая, что не скоро научится их различать.
Маски были сброшены. Теперь все пятеро, без какого-либо выражения на лицах взиравшие на него сверху вниз, были теми самыми существами.
Впрочем, двоих, не менявших облика, отличить было легко. Они были более чем на два фута выше ростом и гораздо шире. Трое, маскировавшиеся под людей, стали просто тремя одинаковыми существами куда меньшего размера.